Другой взгляд на Сталина - [12]

Я бы поставил ему в особую заслугу, что он продемонстрировал верный подход к троцкизму, испытавшему, как уже говорилось, в результате десталинизации и исчезновения СССР с карты мира, определённый прилив сил. Преувеличивать его не стоит, но и недооценивать нельзя. Зловещую фигуру Троцкого, олицетворяющую лазутчика капитализма в революционных кругах, надо постоянно держать в поле зрения. Ведь её червеобразное потомство по-прежнему пытается выесть коммунистическое движение изнутри.

Троцкому достаётся от Людо Мартенса с первой же главы «Другого взгляда…»[7]. А в главе «Роль Троцкого накануне Второй мировой войны» Мартенс делает заявление уровня политического вердикта без права апелляции: «В тридцатые годы Троцкий стал без преувеличения мировым экспертом по антикоммунизму. Даже сегодня правые идеологи штудируют работы Троцкого в поисках оружия против Советского Союза времён Сталина».

Он подчеркнул многозначительное обстоятельство: Троцкий первым поставил на одну доску большевизм и фашизм. Разве не напрашивается отсюда логический вывод: все, кто сегодня уравнивает Советский союз и нацистскую Германию, Сталина и Гитлера, суть наследники Троцкого? Ещё как напрашивается. Вот и выходит, что придерживающиеся сей точки зрения официальные чины Евросоюза, руководители некоторых постсоветских республик, их так называемая либеральная интеллигенция маршируют в одном ряду с троцкистами.

Но кто такой Троцкий и что есть троцкизм?

Ленин знал, а Сталин и знал, и показал всему миру, что троцкизм изначально есть злейший враг рабочих и крестьян, народов вообще. Он замышлялся и внедрялся в коммунистическую среду в роли троянского коня наихудшей разновидности капитализма – сионо-иудейской.

Необходимое уточнение. О троцкизме мы говорим и употребляем сей термин не потому, что считаем его наукой, тем более – развитием коммунистического учения. Набор примитивных и уценённых троцкистских идеек ни на какой «изм» не тянет. Мы вправе говорить о троцкистах и троцкизме подобно тому, как вправе считать головорезов батьки Махно последователями махновщины. Не более и не менее. Разница в том, что «махновщина» фонетически безупречна, тогда как «троцкистщина» неудобоварима для произношения.

Уместно также припомнить: если философ из Троцкого был никудышный, то политикан вышел первейший, прожжённый. Он рано учуял нарождающийся сталинизм и опасность, нависшую над стремящимися оседлать наше государство последышами иуды.[8] Силами его личной охраны было организовано первое покушение на Сталина в 1919 году в Харькове. Ещё раньше сработал нюх Троцкого в отношении Ленина. Задолго до революции он заголосил о «неправильном» ленинизме, всячески высмеивая и понося его и противопоставляя правильному марксизму. После он по накатанной колее принялся голосить о «неправильном» сталинизме…

Буржуазный писатель и общественный деятель Лион Фейхтвангер в те годы точно определил антисталинские выпады Троцкого: «страстно несправедливые».

Троцкий являлся особо доверенным лицом крупного еврейского капитала, пользовался благожелательным отношением к себе со стороны высокопоставленных государственных деятелей Запада, небезосновательно был уверен в своей безнаказанности. Ведь даже Сталин не посмел уничтожить иуду в 1929 году, ограничившись высылкой того из страны. Сталинизм пока ещё не окреп и не вошёл в силу, достаточную для того, чтобы наконец сокрушить пятую колонну и её главаря.

Политологическое исследование преступной деятельности Троцкого, проделанное Мартенсом, безупречно. В то же время чувствуется, что автор не был знаком с материалами об иуде и его приверженцах, появившимися в России чуть позже.

Троцкого следовало считать наиболее опасным хищником в зверинце антисталинизма уже потому, что он откровенно рвался в диктаторы. Скороспелый вождизм Троцкого разительно отличался от основательного, выраставшего на интернациональной и одновременно на почвенно-патриотической основе вождизма Сталина. Первый раскручивался на деньги богачей удивительно одинаковой этнической и классовой общности. Подогревался окружавшей челядью, удивительно однородной по тому же признаку. Орава авторов, сочинявших в его честь панегирики, имела удивительно характерные фамилии. Это они высосали из пальца выдающуюся роль Троцкого как «руководителя» Октябрьской революции, «создателя» Красной армии и «полководца» на гражданской войне. Высмеять их можно и нужно. Но при этом нелишне обратить внимание на то, что сегодня среди почитающих память о нём, удивительно много лиц разнополых, разночинных, разноподданных, но с единоплеменным происхождением.

Удивительного, даже если это слово не брать в кавычки, в его биографии вообще было много.

Не буду восполнять неизбежные пробелы в книге Мартенса. Но коснусь двух удивительных эпизодов карьеры Троцкого, члена руководства молодой Советской республики, а также – одного из постулатов, который якобы возводит сего господина в разряд теоретика.

Самый известный эпизод.

Наркоминдел Троцкий нарушил ленинский приказ подписать с немцами первый вариант Брестского мира, тяжёлого, унизительного, но вынужденного и жизненно необходимого. Это впоследствии привело к подписанию гораздо более кабального второго варианта. А отсюда – к дополнительным нашим территориальным, экономическим и военным потерям. К радости германских захватчиков. Они заняли ещё больше городов и сёл, завладели большими трофеями, получили большую контрибуцию, повсеместно упраздняя уже установившуюся власть большевиков.