Другой Синдбад - [88]

— Мама! Папа! — позвала женщина-птица, когда мы подошли ближе. — Я привела того молодого человека, о котором столько вам рассказывала.

Я услышал пару мелодичных приветствий, и еще два человека-птицы вышли на перепончатых ногах из темной глубины своего жилища. Оба были приземистые и более невозмутимые, чем женщина позади меня, но у них были такие же резкие черты клювастых лиц и сверкающее оперение, как и у их дочери.

— Да, дорогая, — прощебетала высоким голосом одна из птиц. Должно быть, это мать, предположил я. — И для человека он действительно кажется очень славным. — По ее тону я понял, что в их обществе люди считались чуть лучше — но только чуть — таких существ, как червяки и гусеницы.

— Так это вас зовут Синдбад? — раздался другой, более низкий голос, похожий на грозное карканье.

Я решил, что самым вежливым будет кивнуть, поскольку птичий папаша отрывисто продолжал:

— И как же именно вы собираетесь обеспечить будущее нашей дочери?

— О папа! — Тон птицеженщины говорил о том, что это был самый дурацкий вопрос на свете. — Он не сможет не обеспечить! Разве ты не знаешь, что он избранный?

— Ну же, дорогая, — успокаивающе сказала птица-мать. — Не следует повышать голос на отца. Женщине это решительно не подобает. Кроме того, все эти разговоры о судьбе всего лишь слухи…

Их дочурка фыркнула — звук, который, кажется, не подобает не только женщинам, но и птицам тоже:

— Слухи! Он явно избран как баловень судьбы. Да что там, с того момента, как я услышала о нем, он то и дело сталкивался с джинном, и Рух, и демонами, и монстрами!

— Да-да, возможно, дорогая, — отвечала ее мать все тем же увещевающим тоном. — Но действительно ли это судьба, или у него просто был неудачный день?

Честно говоря, этот вопрос я и сам задавал себе.

— Да и будет ли судьба возиться с таким? — заметил папаша, покачивая покрытой перьями головой. — Он выглядит довольно хилым даже для человека.

Юная женщина-птица, защищая, укрыла меня крылом.

— Вы можете приводить какие угодно доводы, но с фактами не поспоришь. Разве вы не заметили недавние перемены в климате? Иззат забрался далеко от своих привычных путей, чтобы убить его.

— Вот как? — склонила голову набок ее мать. — Да, теперь, когда ты сказала, я понимаю, что под перьями стало теплее. — Для разнообразия она мило чирикнула в мою сторону. — Иззат, знаете ли, обычно обитает в холодных и запретных местах, вдали от цивилизации.

Я улыбнулся старшей женщине-птице. Если я собираюсь проводить время среди этих существ, то хотел хотя бы делать это как можно более приятным образом. Супруг ее, однако, лишь нахмурился.

Минуту спустя, правда, даже он добавил крайне недовольным тоном:

— Впечатляюще. Наш дом пытается разрушить этот жалкий смертный?

— Иззат не стал бы делать это просто ради кого-то, — настаивала дочь.

— В самом деле, — заметила мать, — я не припомню, чтобы Иззат делал нечто подобное ради кого бы то ни было, во всяком случае, после того, другого человека по имени Синдбад.

— Вот видите? — чирикнула дочка еще более пронзительно и взволнованно, чем прежде. — Об этом я и говорю! Какие бы ужасные опасности ему ни грозили, для другого Синдбада пройти сквозь них было все равно что для вас или для меня весенним днем прогуляться на солнышке. И этого юношу тоже зовут Синдбад! И он явно обречен вести такую же волшебную жизнь.

— Он? — Птица-папаша тихонько присвистнул, потом помолчал с минуту, снова разглядывая меня. — Пути Провидения воистину неисповедимы.

— И наша малышка выбрала его из всех этих людишек? — вставила мамаша, от гордости выпятив покрытую перьями грудь. — Наверное, она обладает талантами, о которых мы и не подозревали.

— Так я могу оставить его?

Оставить его? То, что она назвала это именно так, сразило меня. Когда женщина-птица унесла меня, я понимал, что могу оказаться вдалеке от себе подобных, но в этих двух словах звучала такая необратимость. Неужели я теперь не буду иметь права голоса при обсуждении моего будущего — никогда?

— Ну, не знаю, — с сомнением ответил ее отец. — От людей в гнезде бывает столько проблем.

Но дочь не сдавалась:

— Я ведь всегда смогу клюнуть его легонько, чтобы он знал свое место!

Ее мамаша взглянула на супруга.

— Да, мужчины, кажется, хорошо поддаются этому.

Отец переступил с ноги на ногу, но потом признал:

— Быть может, это научит ее чувству ответственности.

— Видит небо, нам это не удалось, — согласилась мать. Она повернулась к дочери. — Ну, хорошо, если ты обещаешь хорошенько за ним ухаживать.

— Я знала, что вы мне позволите! — Их дочурка от радости захлопала крыльями. — Итак, Синдбад, добро пожаловать в твой новый дом!

Значит, меня оставили. Очевидно, моего мнения больше никогда никто не будет спрашивать.

— Где твое воспитание?! — пожурила ее мать. — Наверное, тебе следовало бы предложить гостю немножко подкрепиться. Скажите, Синдбад, — так вас зовут? — не хотите ли немножко червяков? Они очень свежие, уверяю вас.

Я попытался найти во всем этом свои плюсы. Быть может, я умру от голода и мое пребывание здесь будет не слишком долгим.

— Он не очень-то общителен, — с сомнением сказал отец. — Ты точно