Кристиан не мог отвести глаз, глядя на неё сквозь полумрак. Он получил сегодня столько, сколько, ему казалось, и не заслуживал. А в подарки судьбы не верилось, и Крис то приподнимался, движимый странной тревогой, собираясь разбудить Лару и задать какой-нибудь нелепый вопрос, чтобы убедиться, что это именно она, а не морок. То осаживал себя, ругал последними словами и откидывался назад на подушку, списывая неуместные порывы на истрепанные нервы и поздний час. Ему хотелось провести пальцами по её раскрытым губам, поймать её дыхание, повернуть её голову к себе и поцеловать, но опять же, зачем?
— Люблю тебя, — шевельнулись губы Криса и с последним судорожным поцелуем ткнулись в висок девушки. — Я с ума от тебя схожу. Ты хоть представляешь, что это такое — потерять голову? Лара…
Он лежал, тесно прижимаясь к ней, обнимая, прислушиваясь её к дыханию и боясь до конца поверить в то, что эта интимность, эта откровенность, эта щемящая, сладкая боль в сердце, разделенная на двоих, больше не исчезнет, не растворится с наступлением утра, не растает, как сновидение под натиском реальности. До дрожи, до исступления хотелось надеяться, что так будет сейчас, и завтра, и послезавтра — всегда.
***
Что-то тихо сопело в висок. Я открыла глаза и чуть повернула голову. Рядом со мной спал Мэллори, и моя голова покоилась у него на плече. В рассветном полумраке, его красивое лицо казалось расслабленным и умиротворенным.
Воспоминания о прошедшей ночи, заставили мои щеки запылать. Что я говорила…. что я делала!…. А что вытворял Мэллори!… Господи Иисусе! Я даже представить не могла, что вечно мрачный, холодный и отстраненный Кристиан способен на такие безумства!
Я осторожно пошевелилась. Между ног саднило, а низ живота отдавался легкой болью. Все — таки, оснастка у Криса — будь здоров, а четыре с лишним года целибата не добавили моим мышцам эластичности.
Мне казалось, будто я до сих пор заполнена до краев густым, горячим удовольствием Криса, его одержимостью, его страстью.
Я прислушивалась к этой странной боли, обжигающей, но в то же время сладкой, тягучей и вяжущей, напоминающей о том, что в ней была и моя вина, моё влечение, моё сумасшествие. Это была сама фантастическая ночь!
И тут я почувствовала, что Кристиан проснулся. Теперь у меня пылали не только щеки, но и кончики ушей. Я отвернулась.
Крис приподнялся на локте и осторожно другой рукой повернул к себе мою голову, погладил по щеке, заглядывая в глаза. Синий взгляд прожигал насквозь, и я не могла заставить себя отвернуться.
— Доброе утро, жена! — прошелестел его голос.
Я уставилась на него, не до конца осознав услышанное.
Он взял мою руку в свою ладонь и, сцепив их в замок поднял на уровень моих глаз.
На наших пальцах сияли обручальные кольца.
— Мы завершили ритуал, — шепнул он мне в ухо, нежно лизнув при этом мочку.
— Доброе, — мягко ответила я. И уточнила, проведя ладонью по его щеке:
— Мне никогда еще не признавались в любви ТАК.
— Надеюсь, ты не раскаиваешься в том, что произошло? — в голосе Криса мне почудилась напряжённость, и я поспешила его заверить:
— Ты был очень убедителен. Все было просто волшебно.
— Ну, так я же волшебник.
— Мой любимый волшебник.
— Скажи это еще раз.
— Я люблю тебя, Крис….
— Если ты не возражаешь, давай остановимся на этом подробнее, — он вовлёк меня в глубокий чувственный поцелуй.
Впервые за все время нашего с ним знакомства возражать я не собиралась.
