— Мне нравятся мужчины.
Не сказать, чтобы я была шокирована. Что-то подобного я и ожидала. Девушка я была продвинутая, ни разу не гомофобка и известие о том, что мой лучший друг, скорее всего гей, не произвело на меня впечатления.
Митька покосился на меня, видимо ожидая, что сейчас вскочу и кинусь от него прочь, как от прокаженного, но я спокойно сидела рядом и счастливо улыбалась во весь рот.
— И чего ты скалишься? — Подозрительно спросил он. — Тебе смешно?
— Нет, — ответила я, и моя улыбка стала еще шире, хотя вроде дальше уже и некуда. — Я просто очень рада, что ты, наконец, разобрался в себе и решился мне все рассказать. У тебя уже есть кто-нибудь?
Митька залился краской до кончиков ногтей, закрыл лицо руками и отчаянно затряс головой.
— Тогда, почему ты так решил? Ну, что ты гей?
Дальше, он выдал такое, что не сиди я на скамейке, то, наверное — бы грохнулась на землю. Он сказал, что с восьмого класса влюблен в Витьку Соколова — местного задиру и хулигана. Фил, как звала его уличная шпана, был высоким тощим и страшным как смертный грех.
"Видимо противоположности все — таки притягиваются" — мелькнула у меня шальная мысль, пока я, разинув от удивления рот, слушала исповедь друга.
К счастью Митяя, его тайный возлюбленный ни сном, ни духом не подозревал о страданиях парня, иначе я даже и не знаю, что могло бы случиться. В нашем городке, к подобным вещам относились весьма предвзято и меньшее, что ожидало бы Митьку, раскройся его тайна — это изнасилование.
Выслушав рассказ друга, я допила остатки шампанского и устроила ему такой разнос, что бедный Митька даже в скамейку вжался. Я шипела на него как разъяренная змея, не орать же было на весь парк о столь деликатных вещах.
Я говорила, что он круглый идиот и что совсем себя не ценит. Что даже если он предпочитает кого-то своего пола, не стоит опускаться до плебеев, вроде Фила.
Я много чего ему наговорила тогда, сейчас уже даже и не вспомню, но факт остается фактом — я на раз-два опустила бедного страдальца с небес на землю. Глупая детская влюбленность Митьки осталась на скамейке в пустынном утреннем парке вместе с бутылкой из-под шампанского. И в глубине души, я даже надеялась, что все его закидоны насчет мужчин тоже. Но что в этом мире стоит надежда?
***
Мы разъехались с Митькой в разные стороны он — в Питер, я — в Москву, но связь друг с другом не потеряли. Общались в сети, часами болтали по телефону. Бабка без конца ворчала на меня из-за длинных счетов, но денег мне родители посылали достаточно, и проблем собственно не возникало. У Митьки тем более — ему папа купил в Колпино отдельную квартиру. Митяй по-прежнему был один. Более того, он вообще перестал флиртовать с девушками и закрылся в своей раковине, как будто чего — то ожидая.
Не скажу, что моя личная жизнь била ключом. Была пара романов, но в основном я сидела дома и занималась. Любовь и мальчики были отодвинуты на задний план. Моей целью было стать квалифицированным врачом, и как-то состояться в жизни, чего я собственно, и добилась в конечном итоге.
Мы с Митькой ездили, друг к другу в гости по выходным, встречались на каникулах в родном городе. Нам было хорошо вместе. Но мы были всего лишь друзьями. И если у меня было хоть какое-то подобие личной жизни, то у Митяя её не было вовсе. Я начала волноваться. Его отрешенность от мира понемногу напрягала, а он только загадочно улыбался. И ждал. Наверное, чуда.
Чудо свершилось, когда я уже училась в интернатуре. За десять дней до этого, у меня умерла любимая бабуля, и я пребывала в глубоком трауре. Поэтому, когда Митяй появился с утра пораньше на пороге моей осиротевшей квартиры, сияющей как начищенный пятак с букетом наперевес и сообщением, что он влюбился, настроение у меня было, гораздо ниже плинтуса.
Вместо приветствия, я напомнила ему, что у меня траур и его счастливая морда здесь неуместна и проводила в кухню. Митька моментально покраснел как девица на выданье, и его улыбку сменила скорбящая рожица, причем такая потешная, что я впервые за десять дней искренне рассмеялась.
Быстро приготовив завтрак и сварив кофе, я поставила тарелку с омлетом на стол, порезала хлеб и колбасу:
— Сначала поешь, потом будешь рассказывать, — сказала я, и налив себе кофе примостилась на соседнюю табуретку.
Обычно, Митяй ест медленно, но сегодня ему видимо очень не терпелось поделиться со мной своим счастьем, поэтому он расправился с завтраком в рекордно короткие сроки. Я даже кофе допить не успела.
Прихлебывая горячий кофе, налитый мной в его персональную кружку, чуть смущаясь, он начал рассказ.
Повествование вышло довольно путанным и сбивчивым, но суть мне удалось ухватить — Митька познакомился с ним на художественной выставке, далее — Зак самый лучший в мире и вообще — он мужчина его мечты.
— Зак? — перебила я его, — твой приятель иностранец?
Этого мне только не хватало! Чтобы Митьку уволок за границу какой-то озабоченный придурок!
— Закария, — был ответ. — Я точно не знаю, откуда он. В смысле, из какой страны. Он вообще — очень скрытный.
— Какая прелесть! — Мой голос был переполнен сарказмом. — Столько лет ждать и переспать с человеком практически не зная о нем ничего кроме имени. В этом весь ты.
