Другой Ленин - [7]

Владимир Ильич последний раз виделся с матерью в сентябре 1910 года в Стокгольме. Вместе они провели несколько дней. Умерла Мария Александровна 12 июля 1916 года и была похоронена на Волковом кладбище Санкт-Петербурга. Ленин смог побывать на ее могиле только после своего возвращения в Россию, в апреле 1917 года.

Позднее он очень бережно относился к памяти о ней. Бывший комендант Смольного Павел Мальков вспоминал: «Сижу я как-то у себя в комендатуре, вдруг открывается дверь — на пороге Владимир Ильич, в шубе, шапке, как видно, едет на собрание или на митинг. В руках небольшая изящная деревянная шкатулка.

— Товарищ Мальков, у вас найдется пара минут?

Я вскочил.

— Владимир Ильич, да я…

Он замахал рукой.

— Сидите, сидите. Я ведь по личному делу.

Вид у Ильича какой-то необычный, пожалуй, даже чуть-чуть смущенный. Бережно протягивает мне шкатулку.

— Если вам не трудно, откройте эту шкатулочку, никак у меня не получается. Только, пожалуйста, осторожно, поаккуратнее, не испортьте. Я очень дорожу ею, тут письма от моей мамы.

«От мамы» — так и сказал!»

Глава 2 «Эта вещь дает заряд на всю жизнь»

Его изгнали из школы за то, что он протестовал против школы.

Он украл паспорт у художника Ленина, пообещав ему, что вернет, когда станет вождем. Но когда он стал вождем, он отправил этого художника в ссылку.

Из школьных сочинений о Ленине

Когда и каким образом Владимир Ильич из Ульянова превратился в Ленина? Это превращение произошло с ним вскоре после гибели брата, а точнее, во время высылки в Кокушкино. Сам псевдоним «Ленин» приклеился к нашему герою гораздо позже, но человек, которого все привыкли именовать этим словом, родился именно тогда. Правда, целеустремленность, сосредоточенность, необыкновенная энергия были свойственны Владимиру Ильичу и прежде. Но теперь они направились в одну точку, на новую цель — революцию.

И решающую роль в этом превращении сыграли не труды Маркса (с ними Ульянов тогда еще не был знаком), а сочинения Чернышевского. Не будет большим преувеличением сказать, что Ленин — это литературный герой, выдуманный Чернышевским, который со страниц его романа «Что делать?» перешел в реальную жизнь.

«Этот роман меня всего глубоко перепахал». Однажды в разговоре Владимир Ильич стал рассказывать о своей высылке в Кокушкино:

«Кажется, никогда потом в моей жизни, даже в тюрьме в Петербурге и в Сибири, я не читал столько, как в год моей высылки в деревню из Казани. Это было чтение запоем с раннего утра до позднего часа. Я читал университетские курсы, предполагая, что мне скоро разрешат вернуться в университет. Читал разную беллетристику… Но больше всего я читал статьи, в свое время печатавшиеся в журналах «Современник», «Отечественные записки», «Вестник Европы». В них было помещено самое интересное и лучшее, что печаталось по общественным и политическим вопросам в предыдущие десятилетия. Моим любимейшим автором был Чернышевский. Все напечатанное в «Современнике» я прочитал до последней строки, и не один раз… От доски до доски были прочитаны великолепные очерки Чернышевского об эстетике, искусстве, литературе, и выяснилась революционная фигура Белинского. Прочитаны были все статьи Чернышевского о крестьянском вопросе, его примечания к переводу политической экономии Милля и то, как Чернышевский хлестал буржуазную экономическую науку, — это оказалось хорошей подготовкой, чтобы позднее перейти к Марксу. С особенным интересом и пользой я читал замечательные по глубине мысли обзоры иностранной жизни, писавшиеся Чернышевским. Я читал Чернышевского «с карандашиком» в руках, делая из прочитанного большие выписки и конспекты. Тетрадки, в которые все это заносилось, у меня потом долго хранились. Энциклопедичность знаний Чернышевского, яркость его революционных взглядов, беспощадный полемический талант меня покорили… Чернышевский, придавленный цензурой, не мог писать свободно. О многих взглядах его нужно было догадываться, но, если подолгу, как я это делал, вчитываться в его статьи, приобретается безошибочный ключ к полной расшифровке его политических взглядов, даже выраженных иносказательно, в полунамеках. Существуют музыканты, о которых говорят, что у них абсолютный слух, существуют другие люди, о которых можно сказать, что они обладают абсолютным революционным чутьем. Таким был Маркс, таким же и Чернышевский… В бывших у меня в руках журналах, возможно, находились статьи и о марксизме, например статьи Михайловского и Жуковского. Не могу сейчас твердо сказать, читал ли я их или нет. Одно только несомненно — до знакомства с первым томом «Капитала» Маркса и книгой Плеханова («Наши разногласия») они не привлекали к себе моего внимания, хотя благодаря статьям Чернышевского я стал интересоваться экономическими вопросами, в особенности тем, как живет русская деревня… До знакомства с сочинениями Маркса, Энгельса, Плеханова главное, подавляющее влияние имел на меня только Чернышевский, и началось оно с «Что делать?».

Владимир Ульянов так увлекся идеями и творчеством Чернышевского, что в 1888 году попытался вступить с ним в переписку. «Узнав его адрес, — говорил он, — я даже написал ему письмо и весьма огорчился, не получив ответа. Для меня была большой печалью пришедшая через год весть о его смерти…» Письмо Ульянова, написанное в сентябре 1888 года, к сожалению, до историков не дошло. Странно и то, что Чернышевский не ответил (его сын учился в университете вместе с Александром Ульяновым, хорошо знал его судьбу, и вряд ли писателя могла оставить равнодушной эта фамилия)…