Другое шоу - [17]

Поэтому, если мне хочется пить, я беру с собой только закрытую бутылку и потом, кроме тренера и хореографа, никому ее не доверяю.

А коньки — это вообще святое, я держусь за них мертвой хваткой.

Вывести из строя коньки, а следовательно, и их обладателя легко: можно наточить лезвия наждачкой, чтобы они затупились. Или потереть их как следует об пол или батарею, до появления заусенцев и зазубрин. В ботинки могут накидать мелких гвоздей или кнопок. А иногда коньки просто воруют или выкидывают на улицу.

Во Дворце спорта «Юбилейный» коньки одного фигуриста умудрились закинуть на крышу — кто-то вот так зло пошутил. К счастью, это была всего лишь тренировка, к тому же коньки через несколько дней нашли — так совпало, что именно в это время шел ремонт крыши «Юбилейного».

Когда лечу за границу на соревнования или на выступления в шоу, больше всего не люблю расставаться с коньками. Каждый раз, сдавая их в багаж, переживаю, у меня буквально сердце обливается кровью: вдруг они потеряются?

До трагедии 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке нам, фигуристам, разрешали брать коньки в ручную кладь.

Но после этого теракта ситуация изменилась. Согласно новым, жестким правилам, коньки признали холодным оружием и запретили брать с собой в салон самолета. Перед законом все равны — не важно, кто ты: олимпийский чемпион или начинающий спортсмен.

Для фигуристов всего мира это новшество стало настоящей катастрофой. Без своих коньков выступать бессмысленно. И если они потеряются, дело — труба, ты автоматически вылетаешь с соревнования. К новым конькам надо привыкать, их надо обкатывать, а на это могут уйти месяцы.

Коньки профессионала — живые и очень капризные существа. На них влияет все: и жара, и холод, и влажность. А ведь, например, в Америку они летят целых десять часов!

Конечно, у каждого, кто постоянно колесит по миру и постоянно выходит на лед, есть специальный чемоданчик, устойчивый к ударам. Но каким бы прочным он ни был, чемоданчик испытывает довольно жесткое внешнее воздействие, ведь в аэропорту его нередко кидают. Тем, кто грузит вещи в багажное отделение самолета, все равно, что в чемоданчике перевозят. Так что нет никаких гарантий, что, когда откроешь чемоданчик, тебя там не ожидает неприятный сюрприз: может повредиться лезвие, потрескаться или погнуться ботинок, могут вылететь крючки.

Запрет на перевоз коньков в ручной клади распространился не только на международные рейсы, но и на внутренние. Мы много раз упрашивали авиакомпании сделать для нас исключение, даже устраивали скандалы. Иногда нам шли навстречу. В таких случаях коньки летели вместе с нами, но в кабине пилотов, запертые на ключ. Правда, даже на такую уступку далеко не всегда удается уговорить авиакомпании, как наши, так и международные.

Я летел в Америку на шоу. И в российском аэропорту с руководством авиакомпании договориться удалось — мой чемоданчик с коньками прекрасно разместился в кабине пилотов.

Во Франкфурте нам нужно было пересаживаться на другой самолет.

Я со своим чемоданом прохожу через контроль.

— Что это?

— Коньки.

— Вы не можете пройти с ними в салон самолета.

— Но я только что с другого самолета, и там они были со мной!

— Нас это не волнует.

Мы долго спорили. Я пытался убедить контролеров, что не произойдет ничего страшного, если мои коньки пролетят в кабине пилотов. Позвали руководителей службы охраны, но сотрудники аэропорта стояли на своем.

В результате я, злой и расстроенный, отправился к стойке регистрации и сдал вещи в багаж.

Девушка за стойкой мне улыбается и говорит:

— Только лететь вам придется на другом самолете.

— Почему?

— А ваш уже улетел.

Пока мы спорили, я не смотрел на часы, было не до этого. Я боролся за свои коньки, за самое ценное, что у меня есть, с пеной у рта доказывал, что их нельзя сдавать в багаж. В результате и с коньками пришлось расстаться, и на рейс опоздал. К счастью, в тот раз мои коньки долетели до Америки благополучно.

Я безумно волнуюсь, когда коньки летят отдельно от меня. И, приземляясь, первым делом бегу в багажное отделение. Смотрю по компьютерной базе, прилетел мой багаж или нет. А потом слежу за сумками, выплывающими к вновь прибывшим пассажирам. В эти минуты нервы напряжены до предела, и, если твой чемодан оказывается в последних рядах, чужую поклажу начинаешь воспринимать, как боевые доспехи личных врагов. А когда наконец выплывает чемоданчик с коньками, облегченно выдыхаешь. Это значит, что тебе опять повезло.

К счастью, когда я выступал на ответственных соревнованиях, мои коньки ни разу не терялись и прилетали синхронно вместе со мной.

А вот на сборах, бывало, задерживались. Терялись, два-три дня болтались неизвестно где, а потом все равно прилетали. Все это время я страшно переживал, места себе не находил, не мог ни о чем другом думать.

Однажды очень грустная история произошла с одним фигуристом, олимпийским чемпионом.

Он летел на показательные выступления, а коньки и костюмы сдал в багаж. И то и другое исчезло бесследно. Он в отчаянии отправился в администрацию аэропорта.

— Ждите три дня. Если багаж не прилетит, напишете заявление, оцените свои пропавшие вещи.