Другое лицо - [89]

– Круто, он твой? – поинтересовался он.

– Я просто позаимствовала его на время.

Она чиркнула спичкой и зажгла свечу, стоявшую на окне. Пламя осветило деревянные стены помещения и балки на потолке. В одном углу возвышалась широкая кровать. Она поцеловала его в шею и одновременно подтолкнула в том направлении. И он явно не возражал идти на поводу ее желаний.

На прикроватной тумбочке лежали наручники. Она потянулась за ними, когда они целовались, и он не запротестовал, обнаружив их. Только улыбнулся, сгорая от нетерпения, и протянул вперед руки. Она позволила ему ласкать ее грудь, пока привязывала его с обеих сторон к спинкам кровати. Теперь он был обезврежен. Сквозь рассохшиеся деревянные стены внутрь проникала праздничная музыка, свеча продолжала гореть. Она закрыла за ними дверь. Сейчас внутри находились только он и она. И он полностью был в ее власти.

Она села на него сверху, оседлала. У нее опять закружилась голова оттого, что он находился так близко. Она испытала возбуждение и одновременно страстное желание уничтожить его. И это двойное чувство еще сильнее завело ее. Внезапно она увидела, как изменилось выражение его лица. Сначала растерянность, сомнение проявились на нем. Он широко открытыми глазами таращился на нее. Потом его взгляд скользнул вниз по шее, плечам, груди, бедрам. Снова поднялся к лицу. Удивление, страх, чистый ужас поочередно овладели им.

– Ты…

Юхан проснулся с тяжелой головой и с отвратительным ощущением во рту, словно, пока он спал, туда забралось какое-то зловонное животное и сдохло от пропитанного алкоголем дыхания. Его сильно тошнило, и ему приходилось прилагать немало усилий, чтобы не испачкать рвотными массами маленький гостевой домик, где он и Эмма разместились на ночлег. Он моргал опухшими веками и пытался привести в порядок дыхание, одновременно стараясь не думать о чертовой текиле. Последним его воспоминанием была приличная порция чистого напитка в стакане для шнапса… Соль, ломтик лайма и потом шампанское сверху. От одной мысли об этой гремучей смеси у него все переворачивалось внутри.

Нет, так не годилось. Ему требовалось прогуляться. Он уточнил время, получалось, проспал только несколько часов. Эмма посапывала рядом. Они ушли с праздника относительно рано, ибо он настолько запьянел, что ему стоило прерваться. Подобное случалось нечасто, но они начали пить текилу с несколькими старыми друзьями Эммы, и это оказалось не самой лучшей идеей. Он сел на кровати. Попробовал сориентироваться в пространстве. Как они добрались сюда? И куда он положил одежду?

На нем остались только трусы, и сейчас он пытался разглядеть что-то в окружавшем его полумраке. У двери валялись скомканные брюки. Он споткнулся о край ковра и выругался про себя. Неожиданное движение не лучшим образом сказалось на его и так далеко не идеальном общем состоянии. Он сглотнул комок в горле, старался держать под контролем живот. Эмма зашевелилась на кровати, пробормотала что-то еле слышно, а потом завернулась в одеяло. Ему надо было выйти наружу и подышать свежим воздухом.

Рубашку он не нашел, взял висевшую на стуле серую кенгуруху и натянул через голову, потом осторожно открыл входную дверь. Праздник продолжался, музыка грохотала в той стороне, и он услышал смех и радостные вопли, звучавшие в такт известной песне.

Он поковылял вниз к воде, помочился на траву, но не захотел возвращаться в кровать. Ему нужно было больше воздуха. Пожалуй, лучше посидеть на причале. Сараи рыбацкой деревушки выстроились в ряд вдоль берега. Приблизившись к ним, он внезапно услышал напоминавший сдавленный стон звук. Юхан остановился. «Что это было?» – подумал он удивленно. Башка гудела, а тошнота не собиралась отступать. Ему требовалось сесть. Снова воцарилась тишина. Но вскоре ее опять нарушил тот же звук. У Юхана создалось впечатление, что его источник находился в самом дальнем сарае. Он повернул в ту сторону. И сначала подумал, что какая-то парочка занимается там сексом, но это звучало иначе. Он огляделся, ни одного человека поблизости. Стон повторился. Что, черт возьми, происходило там внутри? Занавески закрывали маленькие окна, и ему ничего не удалось сквозь них рассмотреть.

Тогда он подкрался к старой рассохшейся деревянной двери и нажал на ручку. Лицо в темноте. Длинные черные волосы. Он получил удар чем-то тяжелым по голове. Казалось, молния сверкнула перед глазами. Потом наступила темнота.

Солнце уже встало, но явно должно было пройти еще немало времени, прежде чем участники праздника смогут проснуться. Когда главный его герой Рикард неохотно открыл глаза, он тоже не мог похвастаться тем, что выспался. Совсем наоборот. Он и блондинка, чье имя не отложилось у него в голове, завалились в постель несколько часов назад и только заснули. А причиной его внезапного пробуждения стал настойчиво трезвонивший мобильник. Он выбрался из объятий девицы с пирсингом в носу и украшенными татуировками предплечьями, которая со стоном повернулась на спину, и, пошарив рукой по тумбочке, в конце концов добрался до телефона.

– Кто это? – пробормотал он сквозь сон.

– Я пытаюсь дозвониться до Стефана, – сказал взволнованный женский голос. – Он не отвечал по мобильнику весь вчерашний вечер и всю ночь. И ни на одно из моих эсэмэс не отреагировал тоже. Чем он там занимается?