Другие - [17]

Кити вынырнула из его объятий и мягко оперлась ногой об пол, чтобы не упасть.

— Потом еще нарадуешься. А сейчас вытащи из себя иглы, пожалуйста, и спи. Я постою за тебя на посту. Не бойся, я уже отоспалась на ближайшую неделю.

Изумо решил исполнить просьбы Кити. Пока он доставал из себя иглы, Кити открыла двери и вышла на улицу. Ее ноги мягко и слабо ступили на холодные плиты крыльца. На ступенях сидела одинокая фигура. Черные длинные волосы беспорядочно лежали на спине. Черная челка обрамляла узкое грустное лицо с большими грустными глазами.

Кодоку обернулся. Его итак широкие глаза раскрылись еще шире. Черные блестящие глаза устремились на слабую худенькую фигурку. Кодоку тихо ахнул. Кити слабо улыбнулась. Парень поднялся и аккуратными шагами подошел к ней. Он с приоткрытым ртом и удивленными глазами осматривал девочку. Она была уже на два дециметра ниже, чем он. Но его мускулы не пропали. Эти сильные руки аккуратно дотрагивались до плеч и рук Кити, которая в отличие от него сильно похудела и потеряла цвет губ и кожи. Глаза казались серыми и тусклыми. Кодоку молча осматривал Кити, так как от счастья у него просто не было слов.

— Кити!.. сэмпай!.. Вы живы!.. — радостно повторял он, нежно обнимая Кити. На его глазах выступили слезы.

Кити погладила Кодоку по голове. По сравнению с ней он казался просто великаном. Он тихо смеялся от счастья, а прозрачные слезы текли по его щекам. Кити продолжала теребить его волосы.

— Почему так тихо? Неужели никто вас еще не заметил? — удивленно спросил Кодоку у нее.

— Почему же? Меня заметил Изумо. Но сейчас он спит. А почему ты не спишь?

— Я на посту. Я смотрю здесь и на крыше. Я, в основном, слежу за самой Алой розой, а Изумо следит за их хорьками-шпионами.

— Понятно. А где Даке?

Кодоку посмотрел куда-то в сторону.

— Я не знаю, где он. В последний раз я видел его спящим у двери Томохару.

— Но тогда я бы запнулась об него. Все спят?

— Да. Надеюсь, завтра Алая роза не нападет на нас.

— Хорошо бы.

Кодоку бросил взгляд на белоснежную луну. Казалось, будто она измазана серыми красками, или кто-то специально нарисовал на ней серые пятна. Луна пробивалась через дыру в облаках. Казалось, будто она бьется с ними, чтобы те ее не закрыли. Не закрыли эту светящуюся красоту.

"А ведь Кити так похожа на луну. Она такая же бледная и красивая" подумал Кодоку. Он поднялся. На его лице была улыбка.

— Ладно, мне пора. — Сказал он.

Кити проследила за ним глазами. Она посмотрела не него снизу вверх. В глазах Кодоку снова отражалась доброта и радость.

— А куда? — с любопытством спросила Кити.

— На крышу. Алая роза готова на все подлости. Если что, сразу заходите внутрь.

Кити не ответила, а лишь улыбнулась. Кодоку оттолкнулся ногами и через полсекунды оказался на крыше. Кити долго следила за ним глазами. Тут она услышала, будто кто-то тихой сапой крадется по снегу. Она опустила голову и закрыла глаза.

Свист. Прозрачный сильный хвост демона крепко сжал узкое тело хорька так, что тот начал задыхаться. Хвост размахнулся и со скоростью молнии ударил хорька об камень. Мертвая окровавленная тушка свалилась на снег. От горячей крови снег под телом маленького шпиона начал таять. Последнее, что увидели его маленькие черные глазки-бусинки — сильный прозрачный хвост, возвращающийся к своей хозяйке, которую он не успел разглядеть.

Каге открыл глаза. Очередной его шпион был убит. Но самое главное, думал он, так это то, что заклинание это может принадлежать только очень сильному человеку. И очень осторожному. Так как Каге еще не встречал ни одного подобного заклинания. Настолько быстро и легко какая-то сила убила его шпиона, будто это был не хорек, а самая медленная букашка в мире.

— Что там у тебя опять? — с издевкой спросил Луми. Его голова была перемотана бинтами. На зеницах век было что-то синее, напоминающее тени для век. Каге никогда не мог понять, откуда у Луми на глазах эти "штуки". Как бы ему не было противно, но он признавал, что это выглядит очень красиво. Но Каге успокаивало то, что он постоянно внушал себе "Я лучше, мои глаза идеальны, как и тело, и лицо. А мои техники идеальны, потому что, это искусство".

Однако уже никакие внушения Каге не помогали сдерживаться, когда напарник обращался к нему таким тоном или с усмешкой.

— Не смей разговаривать со мной таким тоном, ты идиот! — Каге вскричал так, что его щеки порозовели.

"Обожаю, когда он так краснеет" подумал, Луми, с умилением глядя на преступного напарника.

— Что это ты так на меня смотришь? — Каким-то странным тоном спросил Каге. Луми очень не любил этот тон, и Каге это знал. — Если у тебя отклонения, так надо было тебе, может, плащ не с алыми, а с голубыми розами?

Луми покраснел и уставился в пол. Каге, зная, что напарник сейчас готов даже на то, чтобы переночевать с Мичи на одной кровати, лишь бы он перестал его унижать. Тем более что рядом находилась Кюри, которая все слышала (это раз), смеялась над этим (это два) и до смерти нравилась Луми (это три).

— И чубчик надо было тебе на голове голубой делать. — Продолжал извращенец Каге. Ему можно было говорить все, так как ему еже было семнадцать лет. Бедный тринадцатилетний Луми то краснел, то бледнел, а Кюри шипела, сжимая зубы и губы, чтобы не рассмеяться.