Другая Сторона - [52]

— Уверен, ты обнаружишь, что, какая бы размолвка ни случилась между тобой и Оуэном, скоро все наладится само собой.

— Сомневаюсь в этом, — говорит Лиз. — С Земли прибыла жена Оуэна.

— О, вот это удар, — произносит Олдос, на мгновение смущенный откровением Лиз. А затем его вездесущая улыбка возвращается на его лицо. — Когда ты проживешь так долго, как я, ты поймешь, что у мира есть способ решать такие проблемы, — говорит Олдос.

— Чтобы это ни значило, — говорит Лиз себе под нос.

— Я пришел, чтобы напомнить тебе, что на следующей неделе исполняется год со дня твоего прибытия на Другую сторону, — говорит Олдос. — Так что поздравляю, Элизабет!

— Это все? — произносит Лиз. Олдос всегда тратит до смешного много времени, чтобы добраться до сути вопроса. Обычно она находит его забавным, но сегодня ей хочется кричать.

— На самом деле, это просто формальность, но мне нужно убедиться, что ты не хочешь воспользоваться условием пройдохи.

— И что это?

— Пройдоха — это подросток или молодой человек, который возвращается на Землю до своего правильного превращения, — говорит Олдос. — Если помнишь, у тебя есть год, чтобы решить, и твой вот-вот закончится.

Лиз обдумывает слова Олдоса. Каким-то образом все эти события с Оуэном и Эмили заставили ее почувствовать себя полностью истощенной и пессимистичной. Какой смысл любить кого-то? Для Лиз все усилия, требующиеся для того, чтоб работать, жить, любить, говорить, начинают выглядеть просто как усилия. Через пятнадцать лет (на самом деле меньше) она все равно все забудет. Учитывая обстоятельства, начинает казаться предпочтительным немного ускорить события.

— Так что, я все еще могу уйти? — спрашивает Лиз.

— Ты же не говоришь, что хочешь уйти? — спрашивает Олдос.

Лиз кивает.

Олдос смотрит на Лиз.

— Должен сказать, я удивлен, Элизабет. Я никогда не считал тебя пройдохой. Глаза Олдоса слезятся. — И я думал, что ты успешно адаптировалась.

— Что я должна сделать? — спрашивает Лиз.

— Сообщить о своем решении друзьям и любимым. Письмом или лично, на твой выбор. Наверное, тебе следует поговорить об этом с Бетти, Элизабет.

— Это то, чего я хочу, Олдос, — говорит Лиз. — Подожди, ты же не скажешь ей, верно?

Олдос качает головой, выглядя непривычно измученным.

— Все, что мы обсуждаем, всегда конфиденциально. Я не смог бы ей сказать, даже если бы хотел. Хотя, наверное, следовало бы.

Олдос начинает откровенно плакать.

— Это из-за чего-то, что я сделал? Или не сделал? — спрашивает он. — Пожалуйста, не щади мои чувства.

— Нет, я думаю, что дело только во мне, — как может, утешает его Лиз.

***

Установлено, что возвращение Лиз состоится в воскресенье утром, когда исполнится год с момента ее прибытия на Другую сторону — это последний день, когда она может выполнить пункт. Она отправится со всеми малышами по Реке. «Будет странно, — думает Лиз, — находиться среди такого количества детей». Кроме того, Лиз будет завернута в пеленку, что будет ужасно унизительным, если ее кто-нибудь увидит. Конечно, никто ее не увидит в любом случае.

Единственный человек, которому Лиз решает сказать, — это Кертис Джест. Очевидный выбор — Бетти, Тэнди или Сэди — будут пытаться отговорить ее, а с Лиз и так достаточно драмы. Она не разговаривает с Оуэном. Так что остается Кертис. Кажется, его всегда забавляли жизни других людей, но сугубо беспристрастно и равнодушно. Ему будет грустно видеть, как она уходит, но он не станет пытаться сделать что-нибудь, чтобы остановить ее. И это именно то, что Лиз хочет.

И все-таки Лиз ждет так долго, как это возможно, чтобы поговорить с Кертисом. Она разговаривает с ним в субботу вечером, накануне своего отбытия.

— Итак, я полагаю, что не существует ничего, чтобы отговорить тебя от этого? — говорит Кертис, когда они двое сидят на причале, свесив ноги.

— Нет, — отвечает Лиз, — это решено.

— И это не из-за Оуэна?

Лиз вздыхает.

— Нет, — наконец говорит она, — не совсем. Но может быть мне бы хотелось иметь то, что есть у него.

— Я не догоняю, Лиззи.

— Все дело в том, что Оуэн получил Эмили из прошлого, на Земле. У меня нет ничего из моего прошлого на Земле. Эмили была первой любовью Оуэна, и я хочу того же. Хочу быть для кого-то первой. Ты можешь это понять? Иногда кажется, что в этой текущей в обратном направлении жизни со мной не случится ничего нового. Я чувствую, что все, что я получаю, является подержанным.

— Лиз, — говорит Кертис серьезно, — я думаю, что ты обнаружишь, что, даже если бы ты все еще была на Земле, все, что случалось с тобой, все равно произошло бы с кем-то еще.

— Да, — соглашается Лиз, — но это не было бы так предопределено. Я бы не знала, когда я умру. Я бы не знала, что меньше, чем через пятнадцать лет, я снова буду глупым ребенком. Я бы стала взрослой. У меня была бы собственная жизнь.

— У тебя есть собственная жизнь здесь.

Лиз пожимает плечами. Она не чувствует никакой необходимости в этом разговоре.

— Лиз, должен тебе сказать, я думаю, что ты совершаешь большую ошибку.

Неожиданно Лиз нападает на него:

— Тебе хорошо говорить! Посмотри на себя, ты сидишь на этом причале целый день, день за днем и ничего не делаешь! Ты никого не видишь! Ты не поешь! Ты наполовину мертв!