Другая Шанель - [10]
– Я тут и без тебя справлюсь, – сказала она. – К тому же мне помогут Жан Мари и Амели. Не хочу найти тебя где-нибудь в коридоре в глубоком обмороке. Отдохни и наберись сил, ведь мы не хотим потерять тебя.
Она вовсе не шутила, ее действительно пугало, что однажды Жанна свалится в обморок, а то и вовсе сыграет в ящик. Видно было, что ее болезнь прогрессирует, становится все тяжелее, а к докторам Жанна не обращалась.
– Идем, детка, идем. Посмотрим, что там у вас происходит…
Габриель дрожала. От пробежки она немного вспотела, а быть мокрой на ветру просто отвратительно. Но она не станет жаловаться. Мадам Казотт такая добрая, еще вернется за теплой шалью, и время будет упущено. Нет уж, лучше потерпеть…
– Ты что пришла совсем раздетая? Тебе не холодно?
– Мадам Казотт, маме плохо, правда. Она все время кашляет, все сильнее и сильнее.
– Ладно, не волнуйся, мы быстро. Вернее, давай-ка лучше разделимся: я пойду к Жанне, а ты беги домой к доктору Крюшону, на улицу Тьер. Скажи ему, чтобы шел к вам, и попроси поторопиться. У него двуколка – поедете вместе. Ну, до скорого!
Вот это да! Оставить маму так надолго… Никто не смог бы уговорить Габриель сделать это, но кухарка нашла верный тон.
Мадам Казотт знает, что делать, поверила девочка и помчалась в сторону улицы Тьер.
Доктора Крюшона она застала в пижаме, с любимой газетой в руке. Чтобы упросить его оторваться от чтения, ей понадобилось двадцать минут, не меньше. Пятидесятилетняя домоправительница, открывшая дверь, сказала, что доктора нет. Но Габриель услышала сухонькое покашливание, доносившееся из гостиной.
– Доктор! – крикнула девочка от входной двери. – Вы должны выйти! Умоляю вас, пойдемте со мной! Моей маме совсем плохо. У нее изо рта идет кровь, много крови!
Крюшону уже немало лет, и он не мог не понять, насколько все серьезно.
– И далеко ли твой дом, малышка? – спросил он, откладывая газету.
– Тут рядом, доктор. Мы живем на Д’Альзас-Лоррен…
Вскоре двуколка доктора выехала с улицы Тьер. Не успела она остановиться, как Габриель выскочила с криком:
– Мама! Мадам Казотт! Мы здесь! Мы здесь!
Она обнаружила, что Жанна уснула, – возможно, убаюканная мадам Казотт. Кухарка сидела рядом и держала ее за руку, тихонько поглаживая. Жюли и маленькая Антуанетта, испуганные и растерянные, застыли в дверях, все еще с мячом в руках.
Доктор Крюшон поставил чемоданчик и направился к креслу.
– Она ведь не только что заснула, правда? – осторожно спросил он.
И откуда он только знает? Ну да, он же доктор!
Габриель чувствует себя приободрившейся. Мама спит, а когда она проснется, все будет хорошо!
Доктор Крюшон склоняется над Жанной и берет ее за руку.
– Надо разбудить ее. Но осторожно, чтобы не напугать.
Его слова обращены к мадам Казотт. Та шепчет мамино имя, мягкая рука треплет маму по щеке. Крюшон тем временем роется в своем чемоданчике и что-то негромко говорит кухарке. Габриель напрягает слух, но слов разобрать не может.
– Да, доктор, конечно. Я ей скажу. Габи, вам сейчас лучше выйти отсюда. Забирай своих сестренок и идите в другую комнату. Мы вас позовем попозже.
Девочки послушно выходят, хотя Габриель больше всего хочется остаться. Ждать за дверью еще тяжелее, чем смотреть на маму, когда ей плохо. Была бы она взрослой, сама бы спросила у доктора Крюшона, почему у мамы во время кашля изо рта идет кровь! Ей нужно только знать, и все. Ведь не лечить же маму его позвали. Габриель даже представить не может свою маму здоровой и сильной. Она не выздоровеет, не выздоровеет никогда. Маминой болезни уже много лет – ясно, что вылечить ее невозможно.
Спустя примерно четверть часа мадам Казотт распахивает дверь. На ее губах играет мягкая улыбка.
– Вашей маме лучше, – говорит она. – Но впредь вы должны помогать ей. И еще. Несколько дней вашей маме нужно побыть в полном одиночестве.
Несколько дней? Что все это значит? И почему в одиночестве?
– Мадам! – набравшись смелости, подает голос Габриель. – Нам что, даже нельзя сказать ей до свидания?
– Я знаю, это непросто, детка. Но вам придется свыкнуться с мыслью, что к маме сейчас нельзя даже приближаться. Понимаете, девочки, это опасно. И для нее, и для вас. От вашего папы давно нет никаких новостей? Хотя бы какое-нибудь письмо или записка? Хоть что-нибудь?
– Нет, мадам, – шепчет Жюли, – по-моему, нет. Мама ничего такого не говорила.
– Ладно, неважно. А сейчас послушайте меня. Здесь, в Бриве, живет одна женщина – все зовут ее Мама Лилиана. Она поможет вам. Я буду часто навещать вас. А она будет с вами всякий раз, как я не смогу прийти. Не волнуйтесь, мы вас не оставим. Мама Лилиана живет тут неподалеку. Надо предупредить ее, что в ней нуждаются. А отыскать ее нам поможет отец Саломон. Он-то уж точно знает, где найти эту женщину.
Доктор Крюшон продолжает молчать с загадочным видом. Он напоминает мудреца, каких Габриель видела на картинке в книге. Медицинские принадлежности аккуратно сложены в чемоданчик, доктор готовится покинуть дом. Габриель жадно вглядывается в каждое его движение. Она ждет вердикта, пусть даже непонятного, но она попробует разобраться.
– Увидимся через пару дней, – бормочет доктор, втискиваясь в темный плащ, – до свидания, девочки. И пожалуйста, сделайте так, как вам сказала мадам.
«Родина!.. Пожалуй, самое трудное в минувшей войне выпало на долю твоих матерей». Эти слова Зинаиды Трофимовны Главан в самой полной мере относятся к ней самой, отдавшей обоих своих сыновей за освобождение Родины. Книга рассказывает о детстве и юности Бориса Главана, о делах и гибели молодогвардейцев — так, как они сохранились в памяти матери.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)
Автор этой документальной книги — не просто талантливый литератор, но и необычный человек. Он был осужден в Армении к смертной казни, которая заменена на пожизненное заключение. Читатель сможет познакомиться с исповедью человека, который, будучи в столь безнадежной ситуации, оказался способен не только на достойное мироощущение и духовный рост, но и на тшуву (так в иудаизме называется возврат к религиозной традиции, к вере предков). Книга рассказывает только о действительных событиях, в ней ничего не выдумано.
«Когда же наконец придет время, что не нужно будет плакать о том, что день сделан не из 40 часов? …тружусь как последний поденщик» – сокрушался Сергей Петрович Боткин. Сегодня можно с уверенностью сказать, что труды его не пропали даром. Будучи участником Крымской войны, он первым предложил систему организации помощи раненым солдатам и стал основоположником русской военной хирургии. Именно он описал болезнь Боткина и создал русское эпидемиологическое общество для борьбы с инфекционными заболеваниями и эпидемиями чумы, холеры и оспы.
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
В своей книге известный публицист и историк Дмитрий Медведев, автор книг «Черчилль. Частная жизнь» и «Тэтчер. Неизвестная Мэгги», поведает о Диане, принцессе Уэльской, одной из самых красивых и трагичных женщин последних десятилетий.Используя многочисленные источники, большинство из которых никогда не публиковались на русском языке, автор расскажет, какие тайны скрыты в детстве Дианы, как развивался ее роман с принцем Чарльзом и что послужило истинной причиной их развода, какие отношения сложились у принцессы с другими мужчинами и с кем она была готова создать новую семью, какую роль в ее жизни играли пресса и благотворительность.
Биография самого влиятельного и авторитетного режиссера современной Японии Такеши Китано, рассказанная им самим и записанная французским журналистом Мишелем Темманом, очень похожа на сценарий к еще не снятому фильму культового режиссера. Это по-настоящему захватывающее повествование, полное внутреннего драматизма и сумасшедшей энергетики, присущей мастеру.Предельно честный рассказ Китано станет истинным откровением для его поклонников и наконец приоткроет завесу тайны над жизнью одного из самых закрытых киногениев современности.