Другая сестра Беннет - [10]
Недели превращались в месяцы, а Мэри все читала и читала. Джейн и Лиззи смотрели на нее с озадаченной снисходительностью, радуясь тому, что она занята, хотя и не зная, как относиться к ее новому увлечению. Однако в глазах младших сестер преданность Мэри книгам уронила ее еще больше. Всякий раз, как они находили сестру за чтением, звучали смех и перешептывания, а Лидия так и вовсе в совершенстве научилась изображать Мэри за работой: плечи сгорблены, нос уткнулся в тяжелый том. Но Мэри это не останавливало. Она чувствовала, что делает успехи, и отказывалась сдаваться, несмотря на издевки и поддразнивания. Наконец она обнаружила в себе смелость приступить к самым тонким книжкам по философии и была заинтригована их содержимым. Она находила важные вопросы морали, которые в них рассматривались, необычайно увлекательными, упивалась абстрактными аргументами. В противовес их невероятной важности ее личное несчастье начинало казаться совсем незначительным, и это придавало Мэри спокойствия. Одновременно ее воодушевляло и утешало то, что она читала, и именно это побуждало ее упорно продолжать свое дело. Обучение, казалось, не так уж сильно отличалось от игры на фортепиано. Ум, точно пальцы, можно было натренировать и, точно технику, – улучшить. Все, что требовалось, – самодисциплина и готовность упорно трудиться. Однако Мэри, к своему ужасу, вскоре обнаружила, что существуют обстоятельства, которые не могла преодолеть даже ее непоколебимая решимость, а также что не все аспекты своего существа она способна силой принудить выполнять задуманное.
Уже некоторое время Мэри подозревала, что зрение ее подводит, но отказывалась признавать очевидные вещи, которые давили на нее с все возраставшей настойчивостью. Чтение мелкого шрифта всегда отнимало у нее много сил, однако сейчас, возможно как результат долгих часов, проведенных в библиотеке, читать стало практически невозможно. Текст плыл перед глазами, а буквы сливались в единое пятно. Мэри жмурилась изо всех сил, чтобы вновь сфокусировать взгляд, но это мало помогло. Она пыталась передвигаться по комнате, наклоняя книгу к свету или держа ее как можно ближе к лицу, но и это оказалось бесполезным. При ярком свете, разливавшемся по летнему саду, если солнце светило у нее за спиной, а шрифт в книге был не слишком мелок, она могла прочитать пару страниц. Внутри же, когда за окнами опускалась темнота, она едва могла разобрать хоть букву.
Однажды вечером, сидя за своим письменным столом, Мэри осознала, что не может разглядеть ни строчки из книги. Она зажигала одну свечу за другой, расставляя их как можно ближе к страницам, но все это было бессмысленно. Она так разозлилась, что готова была закричать. Казалось чудовищно несправедливым то, что стоило ей обнаружить увлечение, которое дарило ей смысл существования, как его тут же отняли. Если она не могла читать, что же ей оставалось? Она осторожно закрыла книгу со спокойствием, которого совсем не ощущала, и легла в кровать, пытаясь решить, как же ей поступить.
На протяжении двух дней Мэри пыталась жить без чтения. Она играла на фортепиано, гуляла в саду, собирала цветы для гостиной и делала вид, будто шьет. К полудню второго дня она признала, что подобное существование невыносимо. Если Мэри не хотела сойти с ума, то должна была попросить мать обратиться к окулисту. Вопрос был не из простых. Мэри знала, что это наверняка вызовет у миссис Беннет еще большее негодование, чем просьба нанять гувернантку, ибо что могло быть еще более гибельным для ее и без того скромной внешности, чем очки в тяжелой металлической оправе? Но у Мэри не оставалось выбора. Если альтернатива была неприемлема, то она должна была задать этот вопрос. Все, что она могла сделать, – подойти к матери, когда та будет менее всего раздражена, и как можно более отчаянно надеяться на маловероятное сочувствие миссис Беннет.
Наконец однажды днем Мэри подошла к матери, когда та возилась в кладовке, проверяя, свежи ли еще хранящиеся в банках, закатанных прошлой осенью, сливы и абрикосы. Поскольку это занятие доставляло ей удовольствие, миссис Беннет была сравнительно весела до тех пор, пока Мэри не объяснила причину своего визита. Хорошее настроение матери моментально испарилось, и она притворилась, будто не понимает, о чем речь.
– Поверить не могу, что ты всерьез. Если это шутка, Мэри, то у тебя очень дурное чувство юмора.
– Это не шутка, мама, клянусь вам. Я едва могу читать. Умоляю, позвольте доктору осмотреть мои глаза.
– С какой целью? Как, по-твоему, это может помочь?
– Если окулист решит, что мне пойдет это на пользу, возможно, он выпишет очки. Тогда я снова смогу читать.
– В самом деле, очки! И ты действительно готова их носить? Готова унижаться таким образом?
– Если это позволит мне читать столько, сколько я захочу, я с радостью буду их носить.
Миссис Беннет, которая только что сняла с полки огромную банку абрикосов, опустила ее на стол, приложив слишком много силы. К счастью, банка не разбилась, однако звук заставил Мэри подскочить.
– Никакой мужчина не взглянет на тебя, – заявила ей мать, – а все женщины будут тебя жалеть.
Лукас и Марго сыты своим жалким существованием по самое горло. Марго – блестящая программистка, но ее главная роль – роль единственного чернокожего сотрудника в компании, где она работает. Таких, как Лукас, в компании, напротив, полно. Он из тех азиатов, мелких служащих из отдела техподдержки, которых никто не замечает. Он невидимка. Вместе они решают украсть базу данных пользователей – исключительно ради мести. Но ограбление принимает дурной оборот… Ироничный и теплый роман о токсичной жизни стартапов, о пустоте социальных сетей, о дружбе и ее виртуальных суррогатах, о том, как обрести обычную человеческую близость в мире, одержимом технологиями.
Сборник историй по циклу Адепты Владыки. Его можно читать до истории Бессмертного. Или после неё. Или же вообще не читать. Вам решать!
Известный украинский писатель Павел Андреевич Байдебура — автор многих сборников повестей, рассказов и очерков о труде и жизни шахтёров. В книгу «Искры гнева» вошли роман и рассказы. Роман повествует об историческом прошлом Донецкого края, о быте донских и украинских казаков, о зарождении классового самосознания в среде угнетённого крестьянства и казачества Слободской Украины в XVIII столетии. В рассказах, написанных в разные годы, автор рисует картины жизни шахтёров Донбасса в дни мирного труда и в военное время.
«Антигония» ― это реалистичная современная фабула, основанная на автобиографичном опыте писателя. Роман вовлекает читателя в спираль переплетающихся судеб писателей-друзей, русского и американца, повествует о нашей эпохе, о писательстве, как о форме существования. Не является ли литература пародией на действительность, своего рода копией правды? Сам пишущий — не безответственный ли он выдумщик, паразитирующий на богатстве чужого жизненного опыта? Роман выдвигался на премию «Большая книга».
Первый роман финской писательницы Эмми Итяранта «Дневник чайного мастера» стал победителем конкурса научно-популярной и фантастической литературы, организованного финским издательством «Теос». В этом романе-антиутопии перед читателем предстает мир, который может стать реальностью: нет больше зим, земля превратилась в пустыню, а реки давно пересохли, оставив на поверхности земли лишь шрамы. В нем правят военные, превратившие пресную воду в мощное средство контроля над людьми. Вода распределяется по карточкам, и любое нарушение карается без всякой пощады.
Роман «Прощание» («Abschied»), опубликованный Бехером в 1940 г., написан на автобиографическом материале. В центре романа — образ Ганса Гастля, которому за годы юности и становления характера приходится не раз совершать ошибки, расплачиваться за свои заблуждения, переживать прощание с моральным кодексом своего класса. Герой романа, как и автор, порвал с буржуазной средой, в которой вырос, и перешел на сторону революционного рабочего класса Германии. Через много лет прощается писатель со своим прошлым, с Германией кануна первой мировой войны, с художественными исканиями своей молодости.Г.
Познакомьтесь с Джейн. Недавно она приехала в Бирмингем, штат Алабама, и теперь выгуливает собак в Торнфилд-Эстейтс – частном районе с блестящими внедорожниками и скучающими домохозяйками. В месте, где никто не заметит, если Джейн заприметит выброшенные безделушки или снимет украшения с туалетных столиков своих обеспеченных клиентов. Где никому не придет в голову спросить, настоящее ли ее имя – Джейн. Удача изменяет ей, когда она встречает овдовевшего Эдди Рочестера, одного из самых загадочных жителей Торнфилд-Эстейтс.