Другая правда. Том 1 - [30]

– Как вам ученик? Толковый? Или мучаетесь с ним? – тихонько спросил Владимир, аккуратно взяв ее под локоть.

– Нормальный, – неопределенно ответила Настя. – Мне не с чем сравнивать, я никогда прежде подобного рода обучением не занималась. Вы давно знаете Петра?

– Давно, – кивнул он. – Но не очень близко. Я знавал его еще в те времена, когда он вместе с Ксюшей приходил к Аллочке.

Значит, с Аллой у этого писателя отношения многолетние. Ладно, учтем.

– Он и тогда был таким же упрямым? – поинтересовалась она.

– О нет, – рассмеялся ее собеседник, – в те годы Петя был проще, легче. Я бы сказал – поверхностнее. Несколько лет живой работы его заметно закалили. Петя будет, извините за грубость, переть к своей цели со всей мощью танковой бригады, его не свернуть. Но я уверен, что у вас это получится.

– У меня? – удивилась Настя. – Почему вы решили, что у меня получится?

– Я уверен, – негромко и твердо повторил Владимир Юрьевич. – Поверьте мне, у меня феноменальное чутье на людей, я всегда точно знаю, чего от кого можно ожидать, кто на что способен.

– И никогда не ошибаетесь?

– Никогда.

Ей показалось? Или с ответом что-то не так? Не то он прозвучал с едва уловимой задержкой, не то, напротив, слишком быстро… Но всё объяснимо: безошибочных людей не бывает, даже самые талантливые и феноменально одаренные совершают ошибки и промахи, и писатель Климм наверняка вспомнил сейчас те неверные и неточные оценки, которые он давал людям. Но решил не признаваться в этом. Что ж, тоже объяснимо: сейчас его цель – вселить в Настю уверенность, и любые колебания и сомнения могут достижению данной цели помешать.

* * *

В начале мероприятия предполагалась небольшая пресс-конференция, во время которой приглашенные журналисты имели возможность задавать вопросы организаторам аукциона и представителям хосписов, в то время как остальные гости прогуливались по холлу, угощались закусками и напитками и рассматривали развешанные на стенах детские рисунки. Петр был отчего-то уверен, что в мероприятии будут участвовать московские толстосумы, и удивился, увидев большое количество детей, пришедших с родителями, причем, если судить по одежде, были они не из самых состоятельных слоев.

– Да уж, публика тут у вас… – разочарованно протянул Петр. – Не похоже, что удастся собрать большие суммы.

– Чем человек богаче, Петенька, тем меньше он сочувствует бедности, – назидательно проговорил Владимир Юрьевич. – Книги «Матадора» покупают семьи, где есть дети, и если мое издательство выставляет на аукцион свою продукцию, то было бы по меньшей мере странным, если бы в аукционе участвовали совсем не те, кто с этой продукцией знаком. Пусть ребенок захочет книгу или игрушку, а уж папа с мамой позаботятся о том, чтобы это устроить. В данном случае дело не в сумме, а в инициативе. Пусть денег соберут мало, зато у мероприятия будет хорошая пресса, интернет подхватит, в дело вступят новые благотворители… Да что я тебе объясняю, будто ты сам не понимаешь. Извини, я отойду, мне нужно с издательскими ребятами переговорить.

Петр остался в обществе Аллы, которая, рассматривая детские рисунки, говорила без умолку. К рисункам журналист был равнодушен, а вот послушать, что происходит на пресс-конференции, ему очень хотелось. Много ли журналистов пришло? Какие вопросы задают? И кто и как на них отвечает? Алла отнеслась к его желанию с пониманием, быстро нашла в толпе гостей своего писателя, что-то спросила у него, кивнула и вернулась к Петру.

– Поднимайся на второй этаж, – сказала она, – в конференц-зал. Аккредитацию не проводили, так что можешь сам поучаствовать, если захочешь, вход свободный.

Он легко нашел конференц-зал на втором этаже, осторожно открыл дверь и прошел поближе к первым рядам. В первый момент ему показалось, что журналистов – человек десять, то есть довольно много для подобного мероприятия, но почти сразу Петр понял свою ошибку: половина присутствующих щелкала фотокамерами. За длинным столом лицом к прессе сидели двое мужчин и три женщины. Таблички перед ними оповещали присутствующих, что на вопросы готовы отвечать руководитель отдела маркетинга издательства «Матадор», заместитель руководителя какого-то департамента Минздрава, один из спонсоров и два представителя двух, соответственно, детских хосписов. Мужчинами были сотрудник издательства и спонсор. «Как всегда, – насмешливо подумал Петр. – Деньги у мужчин, а забота о здоровье – на женщинах».

Он внимательно выслушал пространный ответ спонсора, который рассказывал о том, как и почему стал выделять в порядке благотворительности средства для хосписа, не забывая при этом к месту и не к месту рекламировать продукцию собственного бизнеса. А вот следующий вопрос Петра изрядно удивил.

– Вопрос Екатерине Волохиной, – громко произнесла молодая женщина, сидевшая во втором ряду, и подняла руку. – Насколько нам известно, ваша девичья фамилия – Горевая и ваш отец – крупный бизнесмен Виталий Горевой. Это так?

Табличка с надписью «Екатерина Волохина, хоспис „Луч надежды“» стояла перед девушкой в очках на слишком длинном носу. И девушка эта ну никак не соответствовала представлениям Петра о том, как должна выглядеть молодая дочь крупного московского бизнесмена. Наверное, журналистку дезинформировали.