Другая Грань. Часть 2. Дети Вейтары - [150]

— Ну и что? — удивлённо спросил Серёжка, искренне не понимая, что страшного в том, чтобы быть просто мальчишкой. Ринк посмотрел ему прямо в лицо внимательным взглядом, почему-то вздохнул, и непонятно ответил:

— У вас в деревне, наверное, ничего. А здесь ты — чужой. Поэтому лучше не пробуй.

Серёжка пожал плечами.

— Очень надо.

Чего тут не понять. Порядки у них такие: чужих бьют. Серёжка слышал, что такое бывает, особенно в больших городах: ребята дерутся улица на улицу или район на район. Или пионерлагерь против деревенских. Правда, сам он не разу в такой драке не участвовал, но не могут же разные истории просто так рождаться. Другое дело, что, опять же по слухам, драки были честные: стенка на стенку, один на один и лежачего не бить. Но после того, что он пережил в этом мире, в честность местных ребят ему не очень верил. В общем, снимешь ошейник, отойдёшь в сторону — могут отоварить всей кодлой на одного. Только снимать его Серёжка не собирался. Хватит уж искать приключений на свою шею, и так всё тело болит и глаз толком не открывается.

А Ринк мог бы и прямо сказать, в чём дело, а то навёл таинственности…

— Слышь, Шустрёнок, ты чего молчишь?

— Чего-чего… Губы у меня болят после ночного разговора с вами, вот и молчу.

Ринк скользнул взглядом по кровавой корочке на Серёжкиных губах, виновато моргнул и замолк. Так и молчал почти всю дорогу до порта.

Идти пришлось довольно долго, хотя Серёжке казалось, что в первый раз, когда Меро вёл его на продажу, они шли ещё дольше. Сначала плутали по узким улочками жилого города, дома в котором напоминали мальчишке старые львовские постройки. Хотя, конечно, Львов намного красивее. Здесь только дома, а там ещё есть парки, бульвары, старые церкви. Да здесь даже мостовых-то нет, улицы все в грязи. Но всё равно, было что-то похожее.

Серёжка слышал, что старых домов много в республиках Советской Прибалтики, но там он никогда не был, сравнить не с чем. Мама с папой были, им там нравилось. А вот Серёжка — не успел. Сначала он был маленьким, потом маленькой была Иринка, а потом началось такое, о чём бы лучше не вспоминать, да только до смерти не забудешь.

Мальчишка тряхнул головой, отгоняя грустные мысли. Лучше думать о другом. Например, по вывескам отгадывать, чья перед ними лавка. Башмак — значит, сапожная мастерская. Бочка — наверное, торговец вином, или же бочар, бондарь. А что значит кружка? Кружки делают? Интересно какие: стеклянные или глиняные? А может быть, деревянные, такие тоже бывают, Серёжка видел в Москве. А ещё может быть, что это просто пивная, почему бы и нет. Должны же здешние люди где-то пиво пить. До стеклянных бутылок здесь ещё наверняка не додумались.

Потом лавки и жилые дома сменились одинаковыми серыми бараками — портовыми складами. Как и на улицах города, возле складов кипела жизнь: одни грузчики приносили с причалов мешки, тюки, глиняные кувшины, другие грузили это на многочисленные телеги. В воздухе стоял крепкий аромат лошадиного навоза.

Заблудиться среди пакгаузов было проще простого, но Вен уверенно вёл ребят к одному ему известной цели. Они вышли на причалы, и Серёжка восхищёнными глазами окинул стоящие в порту корабли. Несмотря ни на что, это было завораживающе красиво: синее небо с небольшими белыми кляксами облаков, бирюзовое море и застывшие у причалов суда. Теперь он понимал Тошку Климанова. Жаль, что в своём мире он не сумел разглядеть очарование моря и порта. Хотя, моря-то он видел всего ничего, а порт — настоящий морской, не речной — и вовсе раз в жизни: в Одессе. Особого впечатления на мальчишку Одесский порт не произвёл. Наверное, потому, что современные пароходы, пусть по-своему и красивые, но не такие романтичные как парусные корабли. Изящная красота и лёгкость привлекают больше, чем спокойная сила надёжных машин.

Да, родись Серёжка в этом городе и будь свободным человеком, он, наверное, каждый день ходил бы сюда, в порт, смотреть на эту красоту. А когда вырос — стал бы моряком, капитаном дальнего плавания. Только не таким уродом, как тот капитан, что вёз сюда Меро. Серёжка Яшкин рабов бы никогда возить не стал.

Но сейчас его привели в порт не для того, чтобы любоваться красотами пейзажа. Вен, наконец, нашел нужный корабль, возле которого его ожидал купец: важный пожилой господин в расшитом кафтане. Доктор коротко переговорил с ни, после чего скомандовал:

— Шустрёнок, Ринк — катать бочки. Остальным таскать мешки. Слуги господина Рука, — он кивнул в сторону стоящих позади купца трёх человек в простой одежде, — покажут дорогу до склада на первый раз. Руссель, ты следишь за порядком на корабле, а ты, Тилмант — у пакгауза. За дело!

Поднявшись по широким сходням на корабль, Серёжка увидел, что возле открытого настежь палубного люка была установлена лебёдка, с помощью которой слуги купца поднимали из трюма груз. Изрядное количество мешков уже скопилось на палубе. Тут же стояли и бочки — высотой Серёжке по грудь, пузатые и, наверняка, тяжёлые. Впрочем, мешки были тоже не из лёгких. Серёжка засомневался, сумел бы он донести такой мешок до стоящего где-то вдали склада. Нет, всё же хорошо, что Вен определил ему работу полегче.