Другая Грань. Часть 2. Дети Вейтары - [147]

— Во Двор Боли, понятное дело, — кивнул мальчишка.

— Верно. А ещё туда отправляют тех, кто осмеливается перебивать наставников.

Взгляд Вена моментально наполнился такой злобой, что Серёжка не выдержал и инстинктивно сжался.

— Из тебя может получиться хороший гладиатор, Шустрёнок. Может быть, однажды на арене ты завоюешь себе свободу. Может быть. Но это будет не скоро. А пока не на секунду не забывай, что ты — раб. И имей ввиду, всю дурь я из тебя выбью. Понял?

Мальчишка уже успел взять себя в руки и мысленно выругать за трусость.

— Понял… господин доктор.

Пауза вырвалась автоматически, Серёжка даже не успел подумать, что как это выглядит со стороны. А когда понял — похолодел.

Но Вен только усмехнулся.

— Вижу, как ты понял. Но торопиться не буду: время у меня впереди достаточно. Хватит болтать, пошли в термы.

Вставший в последней паре к Серёжке Ринк прошептал:

— Шустрёнок, ты зачем нарываешься? Мало с утра заработал?

— А я и не нарываюсь вовсе, — виновато-растерянно ответил мальчишка.

— Ничего себе "не нарываюсь". Скажи спасибо, что это Вен, он дерзких любит. Другой бы тебе сразу плетей прописал. А уж если бы это был дурак вроде Край Ло, то одними плетями бы не отделался.

— А кто такой этот Край Ло? — полюбопытствовал Серёжка.

— Да есть тут один придурок. Нечек тренирует.

— Нечек?

— Ага, нелюдей. Всяких там минотавров, ящериц…

Ринк с удивлением посмотрел на мальчишку.

— Ты чего сразу кислым стал?

— Да так, — уклончиво пожал плечами Серёжка и подумал: "Хоть бы этот дурак Край Ло Шипучку не сильно доставал".

После ужина ребята, наконец, смогли поговорить. Не слишком свободно, правда: Вен, естественно, загнал всех в казарму, велел спать и ядовито пообещал, что если патруль пожалуется на шум, то каждому синему достанется по два десятка плетей.

— Пугает, — пояснил Лаус, когда шаги во дворе стихли. — Стражники ночью только по стене ходят, да и то через три раза на четвёртый. Очень нужно им в темноте тут по школе бродить.

— А если они так редко ходят, так можно и со двора уйти? — изумился Серёжка. Такая простая мысль ему раньше в голову не приходила.

— Легко. Только — зачем? В темноте шататься — чего интересного?

— Ну…

Рассказывать о своём желании проведать Шипучку мальчишка не стал. Тем более, что следующая мысль заставила учащённо забиться сердце.

— Так ведь и внешнюю стену можно перелезть?

— Можно, — всё так же лениво отозвался Лаус. — Взрослые гладиаторы иногда и перелезают — по девкам пройтись. А к утру возвращаются.

— Зачем возвращаются? — изумился Серёжка. — Почему они не убегают?

— А зачем убегать? — ещё больше удивился Лаус. — Куда ты убежишь?

— Ну… — опять задумался мальчишка.

Бежать ему было некуда. Но это ему, чужому в этом мире. А тем, кто здесь родился, прожил всю жизнь, знал все его законы и обычаи — неужели им тоже некуда было податься?

— Я бы убежал туда, где буду не рабом, а свободным человеком… вот, — наконец, сумел туманно сформулировать свои мысли Серёжка.

— Это где же такое место? — ехидно поинтересовался невидимый в темноте Морон.

— Да, интересно, — поддержал его кто-то из товарищей, мальчишка не сразу узнал голос Ринка. — Не оттуда ли тебя сюда привезли?

— Не совсем… — смутился Серёжка.

— Да, Шустрёнок, давай-ка, расскажи про себя, а то мы ничего о тебе не знаем, — предложил Лаус.

— Я о вас тоже почти ничего не знаю. Даже не всех знаю, как зовут.

— Не знаешь, как зовут? Кого? — искренне удивился предводитель синих.

— Ну… — Серёжка совсем смутился, — чернокожих не знаю

Ребята в темноте расхохотались.

— Сказал тоже: чернокожих, — сквозь смех простонал Ринк.

— Ну, не знаю я, как их назвать, — недовольно пробурчал мальчишка. Аналога для слова «негр» в местном языке не было — хоть ты тресни.

— Аргандцы они, аргандцы. С земель Арганды, значит, — ответил Ринк. — Все их так называют. А ты додумался: чернокожих.

И со всех сторон понеслось:

— Хорошо хоть — не "черноногих".

— Черноухих.

— Не, черномордых.

— О, черномазых!

— Вот пошлют глину или навоз месить — все будем черномазыми.

— А вот нет. Мы-то помоемся и опять белыми будем. А они чёрными останутся.

Казарму накрыл новый взрыв смеха. Серёжка смеялся вместе со всеми, не смотря на то, что было больно губам.

— Меня зовут Биллонг, а его — Бианг, — пояснил тот же голос, что первым сказал про «черноногих», когда смех немного утих.

— Ага, только я не вижу, кто из вас кто… в темноте, — хмыкнул Серёжка.

Синие совсем развеселились.

— Ой, не могу, — выдавил из себя кто-то.

— Счас лопну от смеха, — простонал другой.

— Мы тебе завтра утром покажем, кто из нас кто, — совершенно серьёзно пообещал Биллонг.

Судя по звуку, кто-то из ребят сполз с матраса и бился в конвульсиях на полу.

— Ладно, хорош, — простонал Лаус. — Такое и со стены услышать могут.

— Стражников не надо, зелёные наябедничают, — мрачно напророчил Армеец.

Казарма зелёных отделялась от казармы синих лишь деревянной перегородкой, которая, конечно, такие взрывы смеха скрыть не могла.

— Наябедничают — начистим им рыло в стыке, — заявил Кау.

— Рыло мы им и так начистим, — усмехнулся Лаус. — А наябедничать могут. Чья очередь на себя брать?

— Моя, — откликнулся Биньниг. — Переживу, больше дюжины плетей не назначат.