Другая другая Россия - [13]

— А почему женщины из кондитерского так хотели, чтоб я у них осталась? — спрашиваю я ее.

— Ты же им сочинила историю про мужа. Они тебе и поверили, — говорит она таким тоном, как будто сама мне не верит.

Ставлю поднос с трубочками на стойку возле кассового аппарата. Татьяна Николаевна сама сидит за кассой. Трубочки смотрят в зал широкими жерлами, забитыми пышным кремом. Сталевары едят, низко наклоняя головы к ложкам. Втягивают губами лапшу сосредоточенно. И как будто прислушиваются к чему-то в себе. Они молчат, но в столовой все равно шумно. Откуда берутся эти звуки? Кажется, рабочие принесли их из цеха — там вобрали в себя, а сейчас отдают их тишине, и тишина наполняется звуками, источников которых в столовой нет.

Руки — смуглые, тонкие, крепкие, чистые или в черной саже — тянутся за трубочками. Через пятнадцать минут на подносе не остается ни одной. Почему они предпочитают трубочки, ведь вот коржики, вот корзиночки, вот пирожные из песочного теста с цветным кремом. А может быть, трубочка, не заполненная хлопьями белых сливок до конца, — это и есть символ советской эпохи? Тогда они продавались в каждом киоске, в каждом продуктовом магазине. И тогда людей рабочих профессий не жалели. Ими восхищались.

— Люба! Люба! — зовет Татьяна Николаевна.

Из кухни на венозный ногах выходит женщина в картонной короне.

— Ты глянь, как все трубочки расхватали, — говорит Татьяна Николаевна.

Женщина наклоняется над лотком и подслеповато улыбается.

Рак близко к сердцу

Жизнь и смерть глазами тех, кто каждый день слышит слово «онкология».

— А почему Путин у вас на фото грустный? — Мы его сфотографировали, когда он к нам приезжал. Он тогда только пришел к власти и накануне в субботу схоронил отца. А до этого мать у него умерла. У него плохая онкологическая наследственность, вот он и грустный. Главврач Новгородского областного онкодиспансера Локтионова Марина Андреевна спешит в министерство — отбивать очередную жалобу. Ее заместитель профессор Черенков Вячеслав Григорьевич шумно прихлебывает горячий чай и качает головой, как будто в тысячный раз чему-то удивляясь. На часах девять утра. Кто-то умрет, кто-то спасется. Обычный рабочий день.

Еще недавно новгородцев с онкологическими заболеваниями лечили в «разрозненных медицинских учреждениях». Был центр в Боровичах — в 180 километрах от города. Потом, десять лет назад, президент Путин выделил деньги на онкобольницу в Великом Новгороде, и ее начали активно строить. Но кто-то вдруг решил, что негоже вбухивать деньги в громадную больницу для маленького города, когда онкологическая служба есть поблизости, в Питере. И инвестиции прекратились. Достроить успели только один блок, который теперь загружен больными по полной программе.

Вячеслав Григорьевич — старый интеллигент с профессорской бородкой клинышком. Говорит тихо, слова подбирает красивые. Его начальница Марина Андреевна, крепкая, круглолицая громогласная женщина, — каток, всех под себя подминающий и все выравнивающий наездом. Она походя сыплет резкими словами, давно уже не замечая их колкости, и делает много такого, что у врачей не принято. Например, дружит с пациентами, а потом приходит на их похороны.

— Вячеслав Григорьевич, после того как заработала больница, в городе смертность снизилась? — спрашиваю я профессора, когда мы остаемся одни.

— О снижении пока говорить не приходится, — отвечает он, аккуратно пристраивая шоколадную конфету на краешке блюдца. — Но стабилизация есть. В нашей области высокая заболеваемость: более четырехсот случаев на каждые сто тысяч населения. По России в среднем — триста тридцать случаев. И за последние два года как будто было снижение — меньше четырехсот. Но мы об этом будем говорить, только когда показатель закрепится…

— А почему тут люди чаще болеют раком?

— Почему? — переспрашивает меня профессор и теребит кончик бороды, подбирая нужные слова. — Определенным образом это связано с демографической ситуацией: город древний, население старших возрастных групп. А с другой стороны… есть по желудку особенности. Возможно, это связано с торфяными почвами и произрастающими на них продуктами.

Профессор объясняет, что такое геликобактерная инфекция, вызывающая рак желудка, и как она может быть связана с торфяными почвами.

— Но это только предположение, — уточняет он. — А рак молочной железы — это следствие низкой рождаемости. Он может развиться у тех, кто рожает мало, поздно или не рожает совсем. В этом городе мужчин меньше, чем женщин. Мужчины спиваются, скуриваются и… умирают намного раньше.

Кроме того, жители Великого Новгорода вовсю занимаются самолечением и нетрадиционной медицине доверяют больше, чем официальной. Когда началось строительство этой больницы, они потребовали, чтобы здесь устроили центр нетрадиционной медицинской помощи.

— Ведь в силу чис-тей-шей дремучести! — негромко восклицает профессор. — С заболеванием четвертой стадии они прикладывают к груди лопух, чистотел и… свекольный лист, — профессор поджимает губы так, будто свекольный лист — это уже предел всему. — А толку никакого. Болезнь загоняется внутрь, и начинается распад опухоли из-за этих… неправильных действий.