Друг стад - [74]

— Ох, доктор Маккормак, — всхлипывала она, — благодарение Господу, я вас нашла! Мы пережили страшнейшую, ужаснейшую трагедию! — Отцы города отвлеклись от размышлений великой важности и встревоженно воззрились на провинциальную парочку. — Мой муж прищемил дверью машины хвостик моего крошки чихуахуа — и АМПУТИРОВАЛ его! Ой-ой-ой! — причитала она. — Мистер Щен так страдает, так страдает! — При слове «ампутировал» те члены совета, что еще сидели, немедленно вскочили на ноги, словно в зал ворвался главный прокурор штата Алабама, коему поручено привлечь к ответственности коррумпированных выборных должностных лиц.

— Ох, мои вам соболезнования, — посочувствовал я. Все присутствующие члены совета стояли с отвисшими челюстями, не сводя глаз с бумажного пакета. — Вы привезли мистера Щена?

— Нет, только хвостик, — проговорила она скорбно, но гордо. — Бьюфорд, открой пакет! — Мужчина молча повиновался. Громко шурша бумагой, он развернул закрученный край и продемонстрировал публике содержимое пакета. Первым внутрь заглянул я, — раз уж в этом зале я, бесспорно, был экспертом по здоровью животных номер один, я чувствовал, что вполне заслужил сию привилегию. И, разумеется, на дне пакета в лужице крови плавали два дюйма безупречного хвоста чихуахуа. Я поднял глаза на злосчастного супруга: его скорбный взгляд яснее слов говорил, что в этот самый момент бедняга отдал бы баснословную сумму за то, чтобы оказаться в Исландии или любом другом отдаленном месте. Где-нибудь, где про комнатных собачонок слыхом не слыхивали, а «пилить» безответных мужей запрещено законом.

Все мои коллеги до одного по очереди заглянули в пакет и попытались измыслить какое-нибудь соответствующее случаю замечание на предмет трагедии и страданий бедного малютки. Я не был уверен, вполне ли они искренни или просто репетируют сочувственные лозунги в преддверии грядущих выборов. Я быстро увлек даму с джентльменом за дверь и на улицу, зная, что в конференц-зале вот-вот посыпятся шуточки насчет песьего хвоста и раздастся дружный хохот.

— А где вы живете?

— В Уай-ноте, — это такой маленький городишко в штате Миссисипи, почитай что у самой границы, — сообщила дама. До чего же я люблю городки с забавными названиями! Хотя в списке особенно мною любимых значатся такие «перлы» как Лик-Скиллет, Скиннем, Ти-Ти и Вулфскин, Уай-нот радует меня больше всех прочих, вместе взятых[21].

— Так поезжайте домой, возьмите песика и привезите его ко мне в клинику. Посмотрим, чем тут можно помочь, — предложил я. Я понятия не имел, как стану объяснять даме, что пришивание хвостов — не моя специальность.

А в здании ратуши совет пытался заняться важным для города делом, но в атмосфере всеобщего веселья это было не так-то непросто. Время от времени, непонятно с какой стати, в зале раздавался оглушительный гогот. Кто-то пожаловался, что «правитс-ство» требует от города утвердить какую-то дурацкую процедуру, мэр ответил: «Ну, это все равно, как если бы хвост вздумал вилять собакой», — и заседание окончательно застопорилось. Зал так и взорвался, члены совета утирали слезы платками, в свою очередь пытались острить, — словом, стало ясно, что тут много не наработаешь. Наконец мэр ударил молотком по столу.

— Видно, придется урезать, что там у нас, — объявил он, спровоцировав новый взрыв хохота. — Словом, хлопаем дверью — и концы в воду!

— Очень жаль, что так вышло. Мы тут и часа с хвостиком не сидим, ответствовал я, уже выходя за дверь. Все так и прыснули в сгущающихся сумерках.

Час спустя я уже обрабатывал Мистеру Щену обрубок хвоста, накладывая швы. Как только я объяснил хозяйке все насчет закупорки кровотока и последующей гангрены, мне не составило труда убедить даму в том, что не стоит пытаться пришить к месту двухдюймовый кончик собачьего хвоста. Дама, в свою очередь, извинилась за то, что ворвалась в здание ратуши и помешала важному заседанию.

— Я так нервничала, так переживала! — восклицала она. — Сама не знаю, почему сразу не привезла Мистера Щена.

— Да, мэм, я вас отлично понимаю, — отвечал я. Я обменялся рукопожатием с супругом, в нескольких словах разъяснил, как ухаживать за пострадавшим, — и эта пара исчезла в ночи. Позже я узнал, что вскорости после нашей встречи джентльмен приказал долго жить, и втайне задумался, а не «запилили» ли его до смерти в отместку за трагическую ампутацию хвостика.

* * *

А в ту среду Ди позвонила по поводу не на шутку занедужившей голштинской телочки по кличке Сэди. Сэди являла собою результат запланированной случки двух первоклассных родителей с «навороченными» родословными, — ценными не только как производители будущих выставочных образчиков голштинской породы, но и как высокопродуктивный молочный скот. Телочка появилась на свет лишь несколько дней назад, но уже заболела кокцидиозом, — смертельной формой диареи, обычно вызываемой бактериями E.coli.

— Она слегла и выглядит просто ужасно, — сообщила Ди. — Не обещай она оказаться таким замечательным прибавлением к стаду, мы бы ее и лечить не стали.

Телята, пораженные этой болезнью, страдают поносом, — в большей или меньшей степени, в зависимости от их индивидуального иммунитета, силы воздействия и вирулентности бактерий. Сразу после рождения и потом раз в несколько часов теленок должен подкрепляться большим количеством материнского молозива, — это ее первое, богатое антителами молоко. Поскольку теленок появляется на свет совершенно лишенным устойчивых к болезням антител, без этого первого молока он просто не выживет. К этому сложному процессу добавляется еще одна невыигрышная подробность: на то, чтобы всосать крупные молекулы антител, у кишечника новорожденного теленка есть лишь несколько часов.