Друг стад - [68]

Чуть выше холки зияла рваная рана дюйма четыре в диаметре, а из нее торчала острый, сучковатый кусок дерева дюйма три толщиной — явно древесная ветка. Вокруг раны растеклась кровь, и несколько длинных, запекшихся ручейков тянулись до самой левой ноги. Учитывая всю серьезность этой необычной травмы, крови пациентка потеряла относительно немного. Дальнейший осмотр выявил очертания крупного цилиндрического предмета под самой кожей, что уходил назад и заканчивался где-то у бедра, примерно футах в трех от открытой раны. Мне доводилось слышать, как ветеринары постарше и поопытнее рассказывают про инородные тела, застревающие у лошадей в самых невероятных местах, но обычно то бывал, что называется, застольный треп, и я воспринимал эти байки весьма скептически. И только теперь я осознал, что, возможно, коллеги мои ни словом не солгали.

Те несколько членов семьи, что нашли в себе силы выйти посмотреть на раненую кобылу, заговорили все одновременно, но болтовня их прошла мимо меня: я сосредоточился на насущной проблеме примерно так же, как концентрировался на ударах час назад на поле для гольфа. Наконец я отступил на шаг и выслушал свидетеля происшествия.

— Да рассказывать-то тут, в сущности, и нечего, — сообщил старший из мальчиков. — Она бежала себе вприпрыжку, как всегда, а от соснового ствола сук отходил, она с ним и не разминулась. Вижу: напоролась со всего размаха, ветка хрустнула, она вроде как пошатнулась, остановилась, огляделась, пару раз куснула себя за бок. А потом в лес захромала. Я сразу и не понял, что сук у нее в боку торчит, а потом глядь: на дереве-то его и нет, и на земле тоже не валяется. — Братики и сестренки, слушавшие с широко раскрытыми глазами, согласно закивали. Держу пари, в том, что касалось изумленно распахнутых глаз, я мог дать им сто очков вперед.

Удалить ветку из организма лошади, как хотелось бы верить, труда бы не составило, но впридачу существовала большая вероятность занесения инфекции. Кто знает, сколько сосновой коры и шерсти застряло в мышечной и соединительной тканях по пути проникновения инородного тела? Входное отверстие раневого канала было просто-таки забито корой, так что я надеялся, что по мере вхождения внутрь сук был более-менее ободран. Я осторожно потянул за оголенную часть ветки, пытаясь слегка расшатать ее; кобылка нервно затопталась, но дерево засело так крепко, что едва двинулось. Хотя я понятия не имел, куда именно ушел второй конец, я предположил, что, если бы сук пробил брюшную полость и задел внутренние органы, пациентка была бы в шоке, а, возможно, что и уже мертва. Потому я собирался действовать, исходя из предположения, что ветка застряла в тугих мышцах передней части бедра или, возможно, в области тазовой кости. В который раз мне отчаянно захотелось воззвать за советом и консультацией к кому-нибудь из более опытных коллег. Но здесь, в глуши, приходилось принимать решение самостоятельно, на свой страх и риск.

Кобылка оказалась спокойная, неагрессивная, однако, прежде чем продолжить, я ввел-таки ей большую дозу транквилизатора. Затем я сбрил шерсть в той области, где, по моим расчетам, скрывался второй конец ветки, протер нужный участок и ввел местную анестезию. В любом случае, второе отверстие мне понадобится, чтобы как следует промывать раневой канал и закачивать антибиотики по мере того, как пациентка пойдет на поправку. План мой заключался в следующем: определить, где находится второй конец ветки, подтащить его к входному отверстию, а затем попросить кого-нибудь из членов семьи поопытнее взяться за торчащий конец и извлечь сук при помощи экстрактора, — это устройство представляет собой шестифутовый металлический прут, на котором крепится ворот и трос. На противоположном конце находится Y-образное устройство под названием «задоохватчик»: при извлечении крупного зародыша оно размещается у коровы «в тылу». В данном случае я собирался установить «задоохватчик» у самой холки лошади, закрепить трос на торчащем конце ветки, а потом помощник выкрутит ее из раны, пока я толкаю с противоположного конца.

Притащив из грузовика все необходимое оборудование и медикаменты, я поулыбался своему здравому смыслу и кондовой изобретательности: интересно, а додумались бы до такого плана мои умудренные коллеги, специалисты по лошадям из Кентукки, разодетые в пижонские итальянские костюмы и разъезжающие на «кадиллаках»? Представив, как в отдаленном будущем в один прекрасный день в баре я поведаю эту историю группе «зеленых» новичков, я с трудом сдержал смех. Я заранее знал, что они скажут, как только я уковыляю в постель.

— Неужто старый болван ждет, что мы поверим в эту брехню? Дряхлая развалина от жизни совсем отстала, да и память никуда не годится, — скажет один. Остальные удрученно покачают головами.

Все еще улыбаясь, но уже не хихикая, я энергично взялся за бритву и мыло, подробно разъясняя, что собираюсь делать, точно передо мной на галереях операционной расселись студенты-ветеринары четвертого курса опираясь руками и подбородками о бортики и напрягая слух, чтобы не упустить ни единого слова, ни единой интонации. На этой стадии большинство колледжеров только-только начинают осознавать, что решения всех проблем со здоровьем животных невозможно ни почерпнуть, ни заучить из книг. Теоретических познаний недостаточно; впридачу к ним в доселе неслыханных и невиданных ситуациях требуется еще и творческий подход.