Друг стад - [39]

А как же кошки? Обладают ли они хорошими и дурными чертами своих коллег, принадлежащих к людскому и собачьему племени? Может быть, я и впрямь к кошкам слегка пристрастен; я считаю, что кошки более стабильны, менее подвержены перепадам настроения, и куда независимее большинства людей и собак. Кошки думают сами за себя, не злятся и не раздражаются, ежели к ним не приставать, не теряют головы во всеобщем хаосе или оказавшись на распутье. Они четко определяют условия, на которых можно с ними вольничать. Любители кошек — тоже совершенно особая разновидность. Не могу определить ее с точностью, однако эти люди — совсем не то, что «собачники».

До того, как мы с Джан перебрались в графство Чокто, мы рассмотрели самые разные варианты ветеринарных практик. Мы пригляделись к маленькой эксклюзивной практике в Мемфисе, подумали, не вернуться ли в родные края в средней части Теннесси, и даже списались с практикой в канадской провинции Альберта. Канадский вариант казался многообещающим до тех пор, пока я не дочитал до места, где говорилось, что снег там выпадает в октябре, а в мае еще не тает. До сих пор гадаю, не упомянули ли про затянувшуюся снежную зиму лишь для того, чтобы часть взыскующих информации неженок не покидала пределов Глубокого Юга[6], где нам, по чести говоря, самое место.

Мало того, мы посещали ветеринарные клиники и наблюдали коллег за работой, желая посмотреть, как они ведут практику и поднабраться идей касательно того, как справляться с рядом заболеваний или патологий. Любопытно, что пациенты моих коллег в процессе осмотра и лечения всегда вели себя безупречно. Они смирно сидели на смотровом столике, стоически позволяя исследовать уши отоскопом, глаза — офтальмоскопом, грудную клетку — стетоскопом, равно как и досконально и придирчиво изучить, прощупать и прозондировать все прочие части тела. Кошки, например, и не думали вопить, кусаться, царапаться или пытаться отравить жизнь всем и каждому в радиусе ста ярдов от госпиталя. Мы уже совсем было решили открыть клинику для кошек в одном из крупных южных городов. Но я всей душой мечтал о маленьком провинциальном городке с его сельской атмосферой, где я половину времени проводил бы на свежем воздухе, работая на фермах бок о бок с настоящими фермерами, и энергично махал бы им рукой, когда наши пикапы встречались бы на проселочной дороге. Более того, невзирая на всю мою любовь к кошкам, я вскорости обнаружил, что зафиксировать и полечить сопротивляющуюся кошку в моей клинике куда труднее, нежели в заведении городского коллеги в Мемфисе.

Однако невзирая на то и дело возникающие трудности в обращении с этими пушистыми друзьями человека, наша приверженность к представителям кошачьего рода для «кошатников» была очевидной, — причем как для местных, так и для живущих вдалеке. И очень скоро они доверили нам заботу о здоровье своих ненаглядных питомцев.

Чаще всех к нам наведывалась дама средних лет по имени Джози Рейни. Около тридцати лет Джози проработала в Индианаполисе, и, устав от толкотни и давки большого города, возвратилась на родину, — в леса на севере Чокто, примерно в пятнадцати милях от Батлера, — дабы доживать свои дни в мире и тишине, в окружении непрерывно растущего семейства кошек. Согласно отчетам из парикмахерской Чаппелла, Джози, со всей очевидностью, заработала на севере неплохие деньги; но как — никто не знал. Кажется, дословная формулировка звучала следующим образом: «Так или иначе, а деньжат она загребла будь здоров». Надо думать, кто-то из завсегдатаев или работников парикмахерской пару раз видел, как она выгружает пачки и пачки «зелененьких» у окошка кассы в банке Чокто.

Невзирая на ее очевидное богатство, Джози Рейни не могла похвастаться наличием машины, — а в доме у нее не было ни телефона, ни водоснабжения, ни электричества. Впрочем, этих современных удобств, порождения второй половины двадцатого века, она и не желала. Зато кошкам своим стремилась обеспечить самое что ни на есть лучшее ветеринарное обслуживание.

Спустя примерно неделю после того, как здание нашей новой клиники открылось для широкой публики, она позвонила нам, воспользовавшись ближайшим телефоном в Пеннингтоне, и попросила записать ее на прием в ближайшие несколько дней. Мы же отнюдь не привыкли к тому, чтобы клиенты звонили настолько заранее и в самом деле назначали день и время. Обычно все происходило куда менее формально.

— Док ведь еще какое-то время на месте побудет? — спрашивал голос в телефонной трубке.

— Да, думаю, побудет. А чего бы вы хотели? — вежливо осведомлялась Джан.

— Ну, мне нужно во второй половине дня в город сгонять за одной деталью для трактора; вот я и подумал, свожу-ка заодно старину Ровера в это ваше заведение, чтоб ему глистов выгнали да укол против бешенства сделали. Когда вы с прививками ездили, меня дома не случилось.

— Хорошо, сэр, ждем вас примерно через час, — отвечала Джан.

— Ну, я вообще-то не уверен, как скоро доберусь; может, еще заверну к Чаппелу да подстригусь, если очереди нет. Ведь док до вечера никуда не денется? — Не приходилось сомневаться, что Джан общается с такого рода клиентами куда тактичнее меня.