Друг по четвергам - [3]

Ханна улыбнулась сестре и кивнула.

– О, да, никогда этого не забуду. Будто воочию вижу, как ты произносишь свою речь в столовой.

– Да уж, я и сама помню, как сейчас. Маман тогда спросила, где я была и почему опоздала, а я спокойненько так ответила: «Была с сыном Харперов, уличным торговцем, по вашей классификации. Только он никакой не уличный торговец, а владеет овощным ларьком и квартирой над ним, и я переезжаю к нему. Кстати, мне двадцать лет, и если вы попробуете насильно вернуть меня в лоно семьи, то я, может, и вернусь, но беременной. Лучше уж вам поверить!»

От смеха по лицу Ханны уже текли слезы, и она выдавила:

– А маман грохнулась на пол.

– Да, упала в обморок по-настоящему, а не притворяясь викторианской леди с нюхательной солью. Еще помню, как ты на меня смотрела: сплошь вытаращенные глазенки и открытый рот. Я тогда сказала: «Что касается тебя, малышка, борись за себя». Но ты ведь не стала, а? Да ты и не могла. Они до семнадцати держали тебя в школе, и привезли домой только после неожиданного увольнения Нелли. Я сначала до тошноты над этим смеялась, но потом сообразила, что тебя используют в качестве бесплатной прислуги. Ты ведь хотела стать нянечкой, да? Но они не пустили тебя даже на секретарские курсы – мол, это дорого. Бог знает, зачем тогда они посылали нас в частную школу при монастыре. Скорее всего, из соображений престижа, чтобы выпендриться перед соседями. Кстати, ты никогда не рассказывала, как тебе удалось поступить в вечернюю школу и изучить секретарское дело. Как ты сумела вырваться? Тебе тогда было, наверное, лет двадцать.

Ханна вытерла глаза и улыбнулась:

– Мне помогла ты, Джейни.

– Пойти на курсы секретарей?

– Ну, в каком-то смысле. Ведь я сказала маман, что если не получу профессионального образования, то, скорее всего, последую твоему примеру: подцеплю какого-нибудь уличного торговца и перееду к нему. А если с торговцем не получится, в любом случае уйду из дома и стану жить с тобой.

– Да ладно?!

– О да, именно так и заявила, благодаря чему у меня появилась возможность заниматься в вечерней школе все эти месяцы. А потом маман скончалась, и обретенная свобода казалась чудесной, пока папа не сообщил, что снова женится. А потом Бог словно ниспослал мне Хамфри. Честно говоря, Джейни, должна признаться, я набросилась на него как голодающая. Думаю, в тот момент я бы кинулась на кого угодно, но налетела на него, потому что влюбилась. Он был таким… ну, джентльменом.

– Да уж, не чета моему Эдди.

– Эдди — хороший человек. Со временем я даже начала восхищаться им, ведь, по твоим словам, он не только обеспечивает тебя и детей, но и заботится о родных, которых у него в избытке.

Джейни снова села, и сестры молча посмотрели друг на друга. Потом Ханна вздохнула:

– Ну вот, теперь, когда обо всем рассказала, мне стало намного легче.

– Но ведь твое признание не решило никаких проблем. Что собираешься делать?

– Ну, ты же знаешь, Хамфри не позволяет мне работать. Однажды я напрямую спросила, почему так, а он сказал, что не хочет, чтобы меня окружало конторское быдло. Мне можно трудиться только дома, и никак иначе. Вот я и решила, что попытаюсь писать детские книги, не о маленьких снобах, а о детишках вроде твоей банды.

– О, большое спасибо. Большое спасибо.

Но взглянув через стол на сестру, Ханна поняла, что, вопреки язвительному тону, та польщена. Тут Джейни добавила:

– Они отличные ребятишки, все они, и мы даже пытаемся обеспечить прибавление в семье: Эдди хочет ещё одного мальчика. Чтобы в итоге было по трое каждого пола.

Ханна воскликнула:

– О Джейни! Джейни, ты просто героиня.

– О Ханна, Ханна!

Обе посмеялись над передразниванием, и Джейни, вставая, сказала:

– Погоди, я пока приберу кухню и приготовлю обед для банды, а потом вместе сходим в парк и приведем их домой.

– Не получится, только без меня, потому что мне уже пора. Веришь — нет, а я иду искать издателя. – Ханна подняла с пола сумку и похлопала по ней: – Тут лежит превосходно набранная сказка. Для пятилеток. Я еще немного порисовала, чтобы добавить иллюстраций к каждому стишку.

– Дай глянуть.

– Нет. Извини, но я в этом плане суеверна. Вчера в газете увидела объявление. Там говорилось, что некий Мартин Джиллимен издает странные книги и покупает редкие.

– Издает странные книги и покупает редкие! Как по мне, звучит довольно безумно, настоящие издатели не дают таких объявлений.

– А этот дал. И именно потому, что объявление такое необычное, я попытаю счастья у него.

– Ну, желаю удачи. Интересно узнать, что в итоге выйдет.

– Узнаешь. Обязательно узнаешь.

– Где же он обитает?

– О, я думаю, в Блумсбери.

– Боже мой! Далековато тебе добираться.

– Ну, я доеду на метро до Тоттенхэм-корт-роуд, и выйду прямо в Блумсбери, или около того. Все равно, – добавила Ханна, напрасно пытаясь скрыть грусть в голосе, – мне больше нечем заняться. За домом следит миссис Фенвик, как и задолго до того дня, когда я там поселилась. Уверена, по её мнению, я вторглась в их жизнь, и она снова и снова упоминает, что служит у мистера Дрейтона с тех самых пор, как он переехал в Лондон из этого Уортинга. Она всегда говорит «этот Уортинг», «этот Брайтон»… Или «этот Кент», где она в молодости собирала хмель, если поверить, что когда-то миссис Фенвик была молода.