Друг мой море - [16]
— Учиться больше не буду. Не хочу, надоело!
— А чего ты хочешь?
— Хочу пожить без дурацких лекций, экзаменов и зачетов. Институт от меня никуда не уйдет, а молодость пропорхнет — только ее и видел.
— Выбрось эту блажь из головы, слушать противно.
— Папа, я серьезно!
— А мне шутить с тобой недосуг!
Игорь обиженно взглянул на отца:
— Тебе недосуг поговорить со мной...— И добавил резко: — Как можешь ты воспитывать своих матросов, если не умеешь понять собственного сына!
— Эк куда хватил! — Николай Петрович остановился в недоумении. — Да знаешь ли ты, что я в твои годы в окопах мерз, жизнь на земле защищал...
— Ой, не надо громких слов, — поморщился Игорь.— Я же знаю, о чем сейчас начнешь говорить. Вы, мол, отвоевали нам счастье... Спасли мир... Газетные истины. Скучно, понимаешь?
— Скучно, говоришь? — У Николая Петровича задрожала нижняя губа, он хотел еще что-то сказать, но не нашел нужных слов и ударил сына по щеке.
На следующий день Игорь собрал чемодан и уехал. А через некоторое время от него пришло письмо из Риги — ровное, сдержанное, но без извинений. Он писал, что плавает на траулере, ловит рыбу. Обида на сына была очень велика, хотя мичман Николай Смирнов считал виноватым и себя. Вскоре он ушел на пенсию. А Игорь на свою рыбацкую судьбу не жаловался. Два раза сходил в Атлантику, просолился морскими ветрами. Может, поэтому и служить он попросился на флот...
Николай Петрович сложил газету и хотел сунуть ее в карман.
— Разрешите, пожалуйста, — вдруг обратился к нему лейтенант, — взглянуть, что в мире творится.
— В мире интересного много. — Николай Петрович протянул ему газету и спросил:
—Должно, из училища только, к новому месту службы следуете?
— Не угадали. К старому месту. На корабль возвращаюсь.
«Так и есть: гордец!» — заключил Николай Петрович и на всякий случай поинтересовался:
— А может, вы вместе с моим сыном служите? Смирнов... Игорь. Старший матрос... Не слыхали о таком?
— Нет, не слыхал.
— Баламутный парень... — Николай Петрович хотел добавить слово «был», но лейтенант не дослушал его, сказал:
— Если дома баламутил, значит, и на службе продолжает. — После короткой паузы многозначительно добавил: —Проблема времени: молодежь не устраивают старые методы воспитания, а новых родители пока не изобрели. Нам, военным, это хорошо видно, потому что на службе обнажаются все промахи домашнего воспитания.
«Никакой ты службы еще не знаешь, соколик, — подумал Смирнов. — Без году неделя, как погоны надел, а уже: нам видно... проблема времени...»
Вслух он сказал:
— Все верно. Молодежь нынче не та, что была раньше. Хлопотней стало родителям.
Лейтенант навязывал тему разговора:
— Великое дело, когда родители постоянно чувствуют ответственность за воспитание детей. Вот вы беспокоитесь, хотите помочь командиру. А другие сбагрят сына, да еще и требуют: мол, перевоспитайте его.
Николаю Петровичу стало не по себе от похвалы лейтенанта. Он не заслуживал ее хотя бы потому, что не сумел когда-то перестроить свое отношение к Игорю. Все считал его ребенком и думал, что просто отцовских прав ему хватит еще надолго. А оно вышло по-другому.
На похвалу лейтенанта Николай Петрович ответил:
— А может, я не помочь, а помешать кому-нибудь хочу. Человеку нужна не только помощь, но иной раз и помеха. Смешаешь его благополучную картотеку, смотришь, он ночь не поспит в тоске и тревоге.
—- Не понимаю, зачем это? — удивился лейтенант.
— Ум надо будоражить, иначе застояться может.
Уточнять свою мысль Николай Петрович не стал.
Зачем кому-то поверять, что усомнился в сыне, что не мог принять за чистую монету все, о чем тот писал ему?
Умудренный опытом, многое повидавший на своем веку, Николай Петрович привык видеть жизнь со всеми ее трудностями и противоречиями. Он не хотел, глядя на радугу, замечать только яркие тона. А Игорь о своей службе писал только в радужных красках, в каждом его письме была сплошная похвальба. То его объявили отличником, то он сдал испытания на классность. Освоил смежную специальность. Наконец, его назначили командиром отделения. И все это в течение одного года.
Нет, не мог Николай Петрович поверить в такое. Он слишком хорошо знал корабельную службу, а потом... у него были основания сомневаться в сыне. Ему не нравились в Игоре чрезмерная самоуверенность и бесшабашность...
В окне замелькали дома с высокими остроконечными крышами. Слева неожиданно открылось море. Оно было совсем тихое, вяло-сиреневое, а к горизонту густо-синее, с белесыми полосами течений в легкой серебряной чешуе. Лицо Николая Петровича оживилось. В глазах вспыхнули искорки радости. Он любил море, поэтому не мог смотреть на него без волнения.
На автостанции лейтенант услужливо объяснил Николаю Петровичу, как добраться до гавани, пожелал удачи, и они дружелюбно расстались. А объяснять Смирнову ничего не надо было: он знал в этом прибалтийском городе каждый перекресток и поэтому до места добрался быстро. Гавань встретила его знакомым шумом — гудела, грохотала, лязгала железом. Флотский день был в разгаре: корабли снимались со швартовов, становились на якорь, юркие буксиры сновали вдоль причалов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.