Друг из Рима. Есть, молиться и любить в Риме - [7]

На память приходят поездки на «Римское море», в Остию, когда ты был ребенком, и восхищаешься пляжем – столько километров песка и средиземноморского кустарника, незагаженного и душистого, находятся так близко от дома и от шума городского. Вспоминаешь о первых вылазках на мопеде, когда ты пересекал город тайком от родителей и тебе казалось, что ему нет конца. И возможно, была весна, и Рим купался в великолепном освещении, и душу искушало желание рвануть на луга, которые тянутся по обеим сторонам Старой Аппиевой дороги, или на Римский форум, идеальные места, чтобы удалиться туда со своей первой девушкой, дабы никто тебя не обнаружил.

Вспоминаешь выходы вечером, на свидания, назначенные на улице Императорских Форумов, где, возможно, катились колесницы самых знатных римлян, но которая для тебя и твоих друзей была всего-навсего отличным местом для игры в мяч.

Потому что, с улыбкой вспоминается тебе, в Риме всегда найдется тот, кто ездит по городу с мячом в багажнике.

И потом вечера в Трастевере, пицца, настоящая римская, тонкая и хрустящая, которую выносят тебе в переулочках на салфетках из белой бумаги.

И в памяти всплывает все, что ты делал с детских лет и продолжаешь этим заниматься: как ты ешь рогалики глубокой ночью в переулке Пяти в Трастевере или в Тестаччо, неподалеку от Газометра; по меньшей мере раз в год любуешься шедеврами Караваджо, который не был римлянином, но также прекрасно чувствовал себя в этом городе – «Призвание Святого Матфея» в церкви Святого Людовика и «Мадонну пилигримов» в церкви Святого Августина; выстаиваешь десять минут в очереди, чтобы за тридцать секунд выпить кофе в баре «Сант-Эустакио», рядом с Пантеоном; развлекаешься, читая сонеты, написанные прохожими на цоколе памятника Паскуино[36], которые клеймят очередное правительство, не важно, правое или левое, оно все равно несправедливое; проходишь мимо пирамиды Цестия, являющейся копией египетской пирамиды уменьшенного масштаба, но относящейся к 12 году до Рождества Христова, думая, что там, рядом, на католическом кладбище, покоятся Китс и Шелли, Грамши[37] и Гадда[38]. И болтаешь с обычным официантом остерии рабочего квартала на окраине, где ты ешь спагетти алла карбонара, не такие легкие, как большая часть блюд римской кухни, но столь хорошо приготовленные, что таких вы не найдете больше нигде в мире.

И, таким образом, погрузившись в воспоминания о прошлом, ты каждодневно переживаешь их в настоящем и начинаешь думать, что если ты продолжаешь в течение стольких лет проезжать мимо Колизея, считая его всего-навсего отличным разделителем транспортного потока, тебе действительно повезло родиться в Риме.

3. «Anywhere like Heaven» [39]

Однажды, во время воскресной службы в небольшой церквушке поблизости от дома, когда священник читал Евангелие на странном языке – нечто среднее между испанским и итальянским, я задался вопросом: а сколько же церквей в Риме?

Я провел расследование по Интернету, исключительно из любопытства. Мне не удалось найти точного ответа, хотя какой-то полоумный написал, что сосчитал их и вышел на цифру 230.

На этот вопрос трудно ответить, учитывая протяженность исторического центра города. Даже если ты живешь в Риме всю свою жизнь, значительная часть которой была посвящена посещению его церквей, куда либо тебя таскали родители, либо ты сам сопровождал приезжих друзей.

Тем временем, кружа по городу, рано или поздно вы обязательно увидите одну: купол, как мы любовно называем его. Именно так, потому что базилика Святого Петра в Ватикане, построенная в том месте, где был похоронен апостол Петр, помимо того, что она является символом Рима во всем мире, для нас, римлян, – старинный друг, подлинный и незыблемый оплот надежности и устойчивости.

Несколько лет назад, когда не было такого риска покушений, как сейчас, и еще не проверяли детектором на металл при входе в базилику, почти каждая вечерняя прогулка по центру заканчивалась, кто его знает почему, выходом в центр огромной площади, творения Бернини. И всякий раз я неизбежно испытывал одно и то же странное ощущение ничтожности перед этим величием. Базилика Святого Петра на самом деле грандиозна: это самая большая католическая церковь в мире. Всего несколько лет назад в Риме действовало неписаное правило: ни одно здание не должно превосходить по высоте купол или даже приближаться к нему. Но времена меняются, теперь и в Риме появились небоскребы…

К тому же базилика Святого Петра является центром католической религии. Мысль об этом также производит известное впечатление, даже на тех, кто не исповедует веру. Почти невозможно перечислить сокровища, которые хранятся в ней: мраморные бюсты, статуи, надгробия, гобелены, картины, фрески, мозаики, лепнина. Тотчас же при входе ваше внимание привлекает группа людей справа. Там находится «Пьета»[40], на мой взгляд, самая прекрасная, самая трагичная, самая гуманная скульптура, когда-либо созданная человеком, работа Микеланджело, когда ему едва исполнилось двадцать четыре года. Теперь этот шедевр защищен стеклянной витриной после того, как в 1972 году безумец бросился на нее, ударив в нескольких местах молотком.