Друг из Рима. Есть, молиться и любить в Риме - [43]
– Лука, откуда ты знаешь эту песню?
– Ну, Леэнн Раймз хорошо известна мне, а к «Can't Fight the Moonlight» я особенно привязан, потому что это саундтрек «Девушек из “Безобразного Койота”». Очень милый фильм. Ты его видела?
– Да… в определенном смысле я его написала.
– Как это – ты «его написала»?
– Я написала статью про этот бар, и из нее сделали фильм.
– Извини меня, Лиз, обычно, когда я общаюсь с девушками, я не пользуюсь такими словами, но, полагаю, на сей раз я сделаю исключение: ты не считаешь меня долбаным лохом?
Ей все не удавалось прекратить смех.
– Нет, я говорю истинную правду. Это просто потешное совпадение!
Она была права. Это было действительно невероятное совпадение. В какой другой машине на пути в Рим она могла случайно услышать саундтрек фильма по ее статье, случайно вставленный в подборку?
Затем настал кульминационный момент. Я вставил в этот компактный диск также песню, взятую из сольного альбома Дона Хенли под названием «Taking You Home». В шутку я задал ей вопрос, не сделала ли она сценарий для фильма с этой песней и знаком ли ей этот певец.
– А теперь ты принимаешь меня за долбаного лоха! – ответила Лиз. – Думаешь, я не узнаю голос Дона Хенли? Я обожаю «Eagles»!
Ее ответ влил мне в кровь порцию адреналина.
– Лиз, это просто чудо! А какая же у тебя любимая песня?
Ни секунды не колеблясь, она ответила:
– «Take It to the Limit».
– Что-о-о? «Take It to the Limit» тоже моя любимая! А я-то думал, что один во всем мире люблю ее больше «Hotel California» и «Desperado»!
Я не мог поверить своим ушам. Мой друг Патрик прислал ко мне писательницу, но не сказал, что она симпатична и забавна, что рядом с ней чувствуешь себя в своей тарелке, что она ест и пьет все, что угодно, и прежде всего любит все то же самое, что и я!
Я не знал, кому или чему возносить благодарность, но чувствовал, что получил неожиданный подарок с другого конца света, подарок, который буду оберегать и защищать. В Лиз все еще чувствовалась некоторая меланхолия, по этой причине, когда мы во все горло распевали «Take It to the Limit», я вновь подумал об обещании, которое дал сам себе: я, Рим, еда и музыка возродят ее для Соединенных Штатов.
17. «Your smiling face»[106]
Мои отношения с Лиз с каждым днем становились все более глубокими и требующими продолжения.
Мы часто виделись, хотя она тщательно распределяла свое время: первый завтрак, сочинительство, обед, уроки итальянского языка, ужин и прогулки по Риму. Когда мне по работе случалось попасть в ее район, я посылал ей эсэмэску с тем, чтобы узнать, не находится ли она поблизости; и тогда мы встречались где-нибудь, хотя бы только для того, чтобы выпить вместе чашку кофе или быстро перекусить.
Именно в одну из этих встреч Лиз опять ошарашила меня: робко, но решительно она спросила, не могу ли я как-нибудь сводить ее… на стадион! Естественно, я быль польщен такой просьбой, и мысль заполучить заокеанскую орлицу среди наших бело-голубых сил поддержки заставила меня прямо-таки напыжиться от гордости.
Первым случаем, который представился мне, была игра Лиги чемпионов в середине недели, и я уцепился за нее. Я предупредил моих компаньонов по походам на стадион Алессандро и Паоло, что этим вечером нашего полка прибудет, и купил билеты на матч «Лацио» – «Спарта Прага».
Вечером в день матча на мотороллере я забрал Лиз у станции метро «Октавиана», и через десять минут мы прибыли на Олимпийский стадион.
Во время игр Лиги чемпионов всегда царит приятная атмосфера возбуждения. Я был взволнован как значимостью матча, так и присутствием Лиз. Я представил ей Алессандро и Паоло и набросил на шею новоявленной болельщицы шарф «Лацио». После чего мы уселись, готовые к выходу на поле обеих команд под сопровождение соответствующих гимнов.
Стадион был набит битком, а цветные шарфы, флаги и выкрики хором вносили свой вклад в праздничную обстановку. Я заметил, что в Лиз проснулось любопытство, и краем глаза стал следить за тем, чтобы она чувствовала себя как можно более непринужденно.
Раздался свисток, извещающий о начале. Мы, болельщики со стажем, сохраняли относительное спокойствие, ибо в те годы команда «Лацио» считалась более сильной, чем «Спарта». Игра началась с атаки наших, воодушевленных горячей поддержкой трибун, но, как это часто бывает в футболе, случилось непредвиденное.
Не прошло еще и двадцати минут, как нам уже засадили два гола! Я в мечтах рисовал совершенно иное футбольное крещение Лиз. Им должна была стать красивая победа с множеством забитых мячей. Праздник. А вместо этого творился кошмар. Я пытался не показать вида, но Лиз чувствовала некоторую натянутость и мудро не промолвила ни слова.
Затем во время перерыва она выразила сожалению по поводу того, что мы проигрываем, ей даже показалось, что в этом есть доля ее вины. Я попытался изобразить оптимизм и ответил ей, что возлагаю большие надежды на второй тайм, но это звучало не очень убедительно.
К счастью, ожидания оправдались. Через десять минут наши наконец забили гол, и первый гул ликования на Олимпийском был вызван скорее нервным напряжением, нежели радостью. Гул стал восторженным после второго гола, который сравнял счет.
