Дрожь - [16]

– Если бы у меня была миссия выгнать каждое незнакомое лицо с этой вечеринки, то три четверти из списка гостей были бы уже выпровожены.

– Три четверти лиц на вашей собственной помолвке были вам не знакомы? Как это произошло? – когда он не ответил, она затолкнула леденец назад в рот, надеясь, что это поможет запереть её болтающий без умолку рот на замок.

– Вы когда-нибудь выпускаете леденец изо рта? – его голос стал мягче. – С каким вкусом этот?

Веда резанула по нему взглядом. Он не ответил на её вопрос, поэтому она не собиралась отвечать на оба его вопроса.

Он уставился на белую палочку, которая торчала между её губ, и девушка облизала свои губы.

– Как будто ложь на моей помолвке была недостаточно грубым поступком, вдобавок вы израсходовали довольно много энергии, когда уклонялись от встречи со мной в больнице сегодня утром. Честно говоря, моё самолюбие было немного задето.

Веда медлила с ответом и игнорировала вопрос, потому что болезненное ощущение в животе усилилось и стало почти невыносимым, от чего её обычно размеренное дыхание сделалось прерывистым, не говоря уже о мыслях. Она отвела взгляд, сосредоточившись на сотне белых лодок, покачивавшихся у пристани внизу.

– Конечно, я избегала вас, – сказала она после того, как вытащила леденец изо рта и остановилась на мгновение. – Какая женщина не будет избегать человека, который флиртовал с ней на собственной помолвке? На глазах у будущей жены?

– Я флиртовал с вами ? – Гейдж просиял в неверии и , оттолкнувшись от перил и выпрямившись , запустил руки в карманы.

Веда посмотрела на него. Боже, а он был высоким. По меньшей мере, шесть футов три дюйма.

– Да, – удалось прохрипеть ей. – Вы флиртовали со мной. Но кроме этого, вы были настолько дерзким, что упомянули даже об африканской диаспоре. Как будто темнокожая девушка обязана опустить свои трусики в тот момент, когда какой-то белый парень произносит два этих слова.

– Я видел, как вы пялились на меня!

– Я понятия не имела о вашем существовании , пока вы не заговорили со мной в баре.

– Как вы можете лгать себе подобным образом?

Веда захохотала и почувствовала , что её глаза распахнулись.

Он протянул руку, легонько коснулся костяшкой указательного пальца мягкой ткани платья и погладил её талию , после чего его голос смягчился.

– Эти большие глаза… они рассматривали меня, – одновременно их грудные клетки приподнялись на вдохе, и мужчина отдернул руку, засунув её в карман. – Если кто-то и флиртовал, то это была ты.

Веда засмеялась и пробежала взглядом по его телу.

Он приподнял бровь и снова ухмыльнулся.

Девушка оттолкнулась от перил и начала отступать, не прерывая их зрительного контакта, а затем снова расхохоталась , но в этот раз громче, застряв где-то посередине между глумлением и презрением.

Гейдж презрительно фыркнул, и на его лице вспыхнул гнев.

Этот обмен взглядами продолжался, они оба издавали презрительное фырканье до тех пор, пока расходились все дальше и дальше. А потом Веда спустилась по лестнице и не исчезла с глаз долой.

Только когда она добралась до первого этажа, до неё дошло, что они оба вели себя как дети.

Прошло много времени с тех пор, как Веда видела эту часть себя. Этого внутреннего ребёнка. Того, кто мог презрительно фыркнуть, если разговор поворачивался не в её пользу. Ребёнок, который, как она была уверена до этого момента, был давно мёртв.

Она прикрыла рот рукой, пока передвигалась по первому этажу бара, не желая, чтобы кто-нибудь увидел её глупую улыбку.

И когда эта улыбка задержалась чуть дольше, она поклялась держаться подальше от Гейджа Блэкуотера.

Он был ничем иным, как опасным отвлечением.

***

Стоя на парковке , Гейдж с минуту наблюдал за ней снизу-вверх, прислонившуюся к перилам второго этажа , и не мог оторвать взгляд. Не успев поприветствовать всех своих друзей на первом этаже бара, он взбежал вверх по лестнице, перешагивая через две ступеньки. Мужчина не мог не приблизиться к восхитительным густым кудрям, что создавали ореол вокруг её головы и были, вероятно, даром свыше, к этой коже молочно-шоколадного цвета, которая, казалось, впитывала лучи заходящего солнца, к этому длинному платью , которое развевалось дуновением вечернего бриза, дразня его сознание невероятным видом её гладкого шелковистого бедра. Гейдж не решался приближаться к ней, стоявшей у перил. А когда встретился с ней взглядом , то был не в силах удержать свой глаза , и опустил их на леденец, который оставался зажатым между её полными губами.

Боже, её губы.

Он не мог остановиться. Даже когда в голове зазвучал голос матери.

– Почему у меня такое чувство, что ты не смутился бы разделить спальню с девушкой, общением с которой наслаждался в баре этим вечером?

Мужчина убедил себя, что его мать слишком остро отреагировала, ведь она часто так делала. Он смирился с женитьбой на Скарлетт Ковингтон. Мужчина принял то, что чем бы все это не являлось, оно было ложью.

Гейдж жил в мире, где правили деньги. Когда дело доходило до денег, любовь не учитывалась. Любовь была подделкой. Сказкой. В его мире любовь была не более чем деловой сделкой.

И, к счастью он увидел, как ангел с пушистым ореолом волос отхошла от перил, казалось, в отчаянной попытке сбежать от него, и в то же время презрительно фыркая. Он вернул ей это фырканье.