Дрозд - [3]

— Не спешите, не спешите. — Легавый оглядел распростертого на койке Грофилда, и на лице его за секунду сменилось с десяток выражений, что в калейдоскопе. Похоже, он не знал, как ему относиться к Грофилду. Судя по его изменчивой физиономии, он на какое-то время потерял рассудок.

— Спасибо за участие, капитан, — сказал тот, что сидел. Он не улыбался. Капитана попросту выставляли вон, и легавый это понял. Он принялся кивать. Его официантская улыбка то вспыхивала, то гасла. Потом он сказал:

— Ну, тогда я… — И, продолжая кивать, попятился из палаты. Дверь за ним закрылась. Тот, что сидел, проговорил:

— Нельзя ли ее как-нибудь запереть? Гав изучил дверную ручку.

— Только снаружи. Но вряд ли он вернется.

— Надо поторапливаться, — сидевший снова посмотрел на Грофилда. — Мне нужны честные ответы на один-два вопроса. Не бойтесь — все останется между нами.

— Валяйте, спрашивайте, — сказал Грофилд. — Я всегда могу отпереться.

— Скажите, что вы знаете о генерале Луисе Позосе? Грофилд удивленно взглянул на него. — Позос? А он — то тут при чем?

— Мы же сказали вам, что ограбление нас не интересует.

Расскажите о Позосе.

— Он президент какой-то страны в Латинской Америке.

Боевик.

— Вы знакомы с ним лично?

— В некотором смысле.

— В каком же?

— Однажды я спас ему жизнь. Случайно.

— Вы гостили у него на яхте?

Грофилд кивнул. Это тоже было больно. Казалось, из головы вытрясли мозги и набили ее наждачной бумагой. Пока он лежал спокойно, все было ничего, но стоило шевельнуться, как внутри начинало шуршать. Поэтому Грофилд перестал кивать и сказал: — Да, после того, как спас его шкуру. Какие-то люди собирались его убить, я случайно познакомился с девушкой, которая знала об этом, и мы с ней сорвали заговор.

— Вы поддерживаете с ним связь?

Грофилд вовремя сдержался и не стал качать головой.

— Нет, — сказал он. — Мы вращаемся в разных кругах.

— Он когда-нибудь нанимал вас для каких-либо заданий?

— Нет.

— Что вы о нем думаете?

— Ничего.

— Так-таки и ничего?

— Во всяком случае, свою сестру я бы за него замуж не выдал. Гав гавкнул. Тот, что сидел, улыбнулся и сказал: — Ладно. А как насчет человека по имени Онум Марба?

— Хотите знать, может ли он жениться на моей сестре?

— Я хочу знать, что вы знаете о Нем. — Какой-то политикан из Африки. Забыл, как называется его страна.

— Ундурва, — сказал тот, что сидел, сделав ударение на втором слоге.

— Верно. Похоже на «ну, дура».

Тот, что сидел, нетерпеливо поморщился.

— Правда? — спросил он. — Расскажите мне про Марбу.

— Я никогда не спасал его от гибели. Мы вместе гостили в одном доме в Пуэрто-Рико год назад, вот и все.

— И вы никогда на него не работали?

— Нет. И сейчас не поддерживаю с ним связи.

— А что вы о нем думаете?

— Он неплохо стряпает. Вот за него я бы сестру отдал.

Сидевший откинулся назад, кивнул и посмотрел на Гава.

— Твое мнение?

Гав пытливо оглядел Грофилда, а тот в ответ оглядел Гава и попытался сообразить, что происходит. Он был профессиональным грабителем и содержал этим ремеслом ничего не зарабатывающего профессионального актера. После двенадцати лет умеренного успеха на обоих этих поприщах с ним стряслась беда, и теперь, похоже, выражаясь актерским языком, ему очень, очень долго не придется свободно импровизировать.

Но какое отношение имеют латиноамериканский генерал Позос и африканец Онум Марба к неудавшемуся ограблению броневика в североамериканском городе? И какое отношение к Алану Грофилду имеют эти государственные чиновники, которые не служат в ФБР и утверждают, будто грабежи их не интересуют? Гав завершил изучение Грофилда быстрее, чем Грофилд завершил изучение создавшегося положения. Он отвел от Грофилда глаза и кивнул.

— Можно попробовать.

— Ладно. — Тот, что сидел, опять взглянул на Грофилда и сказал: — Мы собираемся предложить вам сделку. Можете согласиться или отказаться, но решать надо тотчас же.

— Сделку? Я согласен.

— Сперва послушайте, — сказал тот, что сидел.

— По ее условиям мне придется отправиться в кутузку?

— Выслушайте же меня. Мы можем сделать так, что вы будете проходить по делу об ограблении как свидетель, а не как участник. Вы просто подпишете заявление, и дело с концом.

— Никак не соображу, чем я таким владею, чтобы вы были готовы выложить за это такую цену, — сказал Грофилд. — Вроде бы я ничем особо не дорожу.

— А как насчет собственной шкуры? — спросил Гав. Не поворачивая головы, Грофилд покосился на него.

— Вы хотите, чтобы я наложил на себя руки? Такие сделки не для меня.

Тот, что сидел, ответил:

— Мы хотим, чтобы вы провернули одно дельце, которое может быть чревато опасностью для жизни. Пока мы этого точно не знаем.

Грофилд оглядел их лица, потом посмотрел на дверь, только что закрывшуюся за подобострастным капитаном полиции, и сказал:

— Ну вот, я вижу проблеск света. Будем играть в шпионские игры навроде тех, что снимают в кино на пленке «текни-колор». Вы — птички из ЦРУ.

Тот, что сидел, обиженно надулся, а Гав проговорил:

— Порой это становится невыносимым. ЦРУ, ЦРУ, ЦРУ! Неужто люди не понимают, что у их правительства могут быть тайные разведывательные службы?

Тот, что сидел, бросил Гаву:

— Мой дядька служил в казначействе, но все обзывали его фэбээровцем и так достали, что он раньше времени ушел в отставку.