Дровосек - [22]

Когда пришел момент пересечения с ЦРУ, Голубин решил, что настал час удачи. У него не было никаких сомнений в том, что с ЦРУ надо сотрудничать. Это принесет жизненный успех, какого не знал никто из его ровесников. Ну, а опасности он не боялся. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. У Голубина при вступлении во взаимодействие с американцами была только одна забота – продать себя как можно дороже. И это у него получилось.

Однако с возвращением в Москву амбициозные планы Олега слегка поблекли. В его представлении все сущее подчинялось единым законам. Всегда будет робкая и беспомощная добродетель, и всегда будет властный и беззастенчивый грех. Поэтому, закончив свою вторую загранкомандировку, полковник Голубин полагал, что его удачная оперативная работа откроет перед ним ворота к служебному росту. Основания для этого у него были. Ведь пока он находился в Вашингтоне, с повышениями задержки не было. Его агент блистал, как звезда на небосклоне, и держал рейтинг всей резидентуры на высоком уровне.

Однако обстановка в Центре была скорее ближе к той, какую когда-то описывал Кейбл. Ему отвели должность начальника отдела и засадили за текучку. Заслуги заслугами, а работа работой. С первых недель своего пребывания в Центре Олег понял, что это тупиковый вариант. Он может просидеть здесь долгие годы и вырасти, возможно, еще на одну ступеньку. Надо было что-то предпринимать. Неутомимая энергия Голубина и его желание вырваться наверх заставляли его постоянно искать новые варианты. Наконец такой вариант представился в виде секретарши Тамары, которая работала в приемной заместителя Крючкова – Мишина. Так уж повелось: секретарши, давно работающие со своим начальником, умеют исподволь оказывать на него влияние и могут сказать свое веское слово. Тамаре стукнуло сорок лет, она была не замужем и уже пятнадцать лет служила в разведке, пройдя сложную школу бюрократических игр административно-технического состава.

Собственно говоря, сначала она просто понравилась сексуально неутомимому Голубину, и только после первых ночевок у нее на квартире он сообразил, что может использовать эту женщину как инструмент в своих планах. В то же время он видел, что Тамара не так проста в обращении. Пройдя нелегкий путь одиночества и приняв в своей постели немало партнеров, она не была склонна к романтизму или безвольному следованию капризам очередного ухажера. Олег для нее служил «лекарством от головной боли». Было видно, что пик своего женского подъема Тамара уже миновала и сейчас просто добирала то, что предлагала ей судьба.

Голубин, привыкший к быстрым и славным победам над женщинами, был озадачен довольно прохладным отношением любовницы к собственному появлению в ее жизни. Обычно такие появления сопровождались легким женским сумасшествием, влюбленностью и драматическими истериками в финальной части. Здесь же ничего подобного не было. Он решил во что бы то ни стало вывести Тамару из равновесия и подчинить ее своей воле.

Однако наработанные и верные приемы не давали результата. Ни букеты цветов, купленные за большие деньги на Центральном рынке, ни страстные слова о любви, звучавшие в самые ответственные моменты их близости, не могли зажечь в Тамаре настоящего огня. Она была довольна его приходами, улыбалась, благодарила, ждала новых свиданий, но при этом ощущение невидимой преграды между ними не исчезало. Тамара не хотела пускать его в свой мир.

Голубин решил, что секретарша оставила позади период женского любовного романтизма, и единственное, что может ее сейчас увлечь, – это разврат. Но как развратить вышколенную и идейно стойкую советскую работницу, начавшую уже спуск по склону лет? Сложная и ответственная это работа. Начинать надо было весьма осторожно. Он задумался над тем, что может быть интересно одинокой и сексуально активной женщине, уже закрывшейся в своей маленькой капсуле? Перебирая в памяти все подходящие эпизоды, Голубин вспомнил, что женщины такого типа склонны подсматривать за интимной жизнью других людей. Это их возбуждает, выводит из собственного одиночества. Во время очередной командировки в Западную Европу, Олег посетил магазин порнопродукции и после долгого отбора купил фильм «Вдова, которая подглядывает». Весь сюжет фильма заключался в том, что хозяйка маленькой гостиницы по очереди подсматривает через смотровые глазки в номера, где предаются самым экзотическим формам любви ее постояльцы. Это доводит ее до высшей степени возбуждения, в результате чего она заманивает одного из наиболее симпатичных постояльцев к себе в спальню, где делает с ним все, что хочет.

Вернувшись из командировки, Голубин притащил Тамаре любительский кинопроектор, научил заряжать фильм и под удобным предлогом исчез, пообещав вскоре объявиться.

Он не очень удивился, когда в его следующий приход Тамара предложила посмотреть ролик перед тем, как лечь в постель. Стало ясно, что она крутила его уже много раз. В ту пору о порнографии в СССР знали только понаслышке, и как любой запретный плод она вызывала повышенно острую реакцию. В эту же ночь Тамара предложила поставить у изножья кровати зеркало и посмотреть, «как это выглядит у них самих». Дальше дело пошло легче. В ней загорелась жажда плоти, не связанная с душевной работой, но требующая максимального удовлетворения. Вскоре Голубин познал с ней все, что можно познать с женщиной, а она все наращивала свою ненасытность. Тамаре нравилось делать это в самых неожиданных местах. Она могла остановить лифт между этажами, расстегнуть ему брюки и устроить «маленького француза», могла заставить его заняться с ней любовью, стоя на лестничной площадке, рискуя быть застигнутыми врасплох. Потом наступила пора полного откровения, и она стала говорить с ним нецензурно, цинично называя вещи своими именами. Голубин понял, что в душе ее поселился порок и с ней можно вести себя соответственно.