Это, во–первых, трупы, слишком долго находившиеся в море, во–вторых, трупы пострадавших от близкого подводного взрыва и, наконец, тела людей, которые буквально сгорели заживо. Скоро я ощутил дурноту – и все равно не собирался бросать это дело, пока не закончу.
Дверь со скрипом отворилась. Я обернулся и увидел коммандера Свенсона.
Он сильно припозднился, я ожидал его гораздо раньше. Следом появился и лейтенант Хансен с обернутой толстым сукном поврежденной рукой. Смысл телефонного разговора после моего ухода из жилого дома был ясен: коммандер вызывал подкрепление. Свенсон выключил свой фонарь, поднял защитные очки и опустил маску. Увиденное заставило его прищуриться, ноздри у него дрогнули от омерзительной вони, кровь мгновенно отхлынула от раскрасневшегося на морозе лица. Мы с Хансеном говорили ему, что зрелище тут малоприятное, но к такому он все–таки не был готов: очень редко реальность страшнее описания. Я уже было решил, что его вырвет, но тут скулы у него чуть заметно порозовели, и я понял, что он сумел взять себя в руки.
– Доктор Карпентер, – произнес он, и чуть заметная хрипотца только подчеркнула сугубую официальность обращения. – Предлагаю вам немедленно вернуться на корабль, где вы будете находиться под домашним арестом. Надеюсь, вы сделаете это добровольно, в сопровождении лейтенанта Хансена. Я стремлюсь избежать каких–либо осложнений. Уверен, что и вы тоже. В противном случае, мы доставим вас на корабль сами. За дверью ждут моих распоряжений Ролингс и Мерфи.
– Звучит вызывающе, коммандер, – заявил я в ответ. – Да нет прямо–таки враждебно. Ролингс и Мерфи могут там замерзнуть… – Я сунул руку в карман, где лежал пистолет, и внимательно посмотрел на Свенсона. – У вас что – умопомрачение?
Свенсон взглянул на Хансена и кивнул в сторону двери. Хансен начал было поворачиваться, но приостановился, услышав, как я сказал:
– Хотите продемонстрировать свою власть, так что ли? Даже не соизволите выслушать мои объяснения?
Вид у Хансена был сконфуженный. Ему не нравилась вся эта затея.
Подозреваю, что самому Свенсону тоже. Но он намеревался выполнить то, что считал своим долгом, спрятав чувства в карман.
– Если вы не дурак, – заговорил капитан, – а я считаю вас исключительно умным человеком, то прекрасно понимаете, как я могу принять ваши объяснения. Когда вы появились на борту «Дельфина» в Холи–Лох, мы с адмиралом Гарви отнеслись к вам в высшей степени подозрительно. Вы втерли нам очки своей басней о том, что вы – специалист по условиям выживания в Арктике и даже участвовали в создании этой станции. Когда это показалось нам недостаточным для того, чтобы взять вас с собой в плавание, вы рассказали довольно убедительную сказочку насчет передового поста обнаружения ракет. Нам показалось странным, что даже адмирал Гарви ничего об этом не слышал, но мы все–таки поверили вам. Огромная параболическая антенна, радары, компьютеры что с ними случилось, доктор Карпентер? Испарились? Так, что ли? Растаяли, как воздушные замки?
Я набрал было воздуха, но все же не стал его прерывать.
– Здесь никогда не было ничего подобного, ведь так? А сами вы по уши в дерьме, приятель. В чем именно дело, я не знаю, и пока что меня это мало интересует. Единственное, что меня заботит, это безопасность корабля, жизнь и здоровье команды и доставка уцелевших полярников обратно на родину. И тут уж полагаться на всякую липу я не собираюсь.
– Просьба Британского Адмиралтейства, приказы вашего собственного начальника подводных операций – все это для вас липа?
– У меня возникли очень сильные сомнения относительно того, как эти приказы получены, – угрюмо сказал Свенсон. – На мой вкус, доктор Карпентер, вы чересчур уж таинственны, да к тому же и лжете на каждом шагу!
– А вот это уже грубо, коммандер, довольно грубо.
– Что ж, не зря говорят, что правда глаза колет… Так вы согласны пойти на корабль добровольно?
– Извините, я ещё не закончил свое дело.
– Понятно… Джон, пожалуйста…
– Я вам все объясню. Вижу, что иного выхода нет. Вы собираетесь меня выслушать?
– Еще одну побасенку? – он резко мотнул головой. – Нет!
– А я ещё не готов уйти отсюда. Тупик… Свенсон взглянул на Хансена, тот повернулся к выходу. Я сказал:
– Ладно, если вы такой упрямый и не хотите даже выслушать меня, зовите своих бульдогов. К счастью, у нас сейчас целых три дипломированных врача. – А это ещё к чему?
– А вот к чему!..
Разные виды оружия выглядят по–разному. Одни кажутся относительно безвредными, другие – уродливыми, некоторые имеют чисто деловой вид, а иные так и бьют в глаза злобностью и свирепостью. «Манлихер–шенауэр» у меня в руке выглядел откровенно свирепым. В свете лампы Колмана вороненый металл отсвечивал зловеще и угрожающе. Чтобы пугать людей, лучше орудия не придумаешь.
– Вы не станете стрелять, – хладнокровно заявил Свенсон.
– Мне надоело болтать. Мне надоело просить, чтобы меня выслушали. Давайте, приятель, тащите своих подручных.
– Вы блефуете, мистер! – разъяренно воскликнул Хансен. – Вы не посмеете!
– Нет уж, слишком многое поставлено на карту. Но вы можете проверить. Не будьте трусами, не прячьтесь за спины своих матросов. Не посылайте их под пули…
