Древо скорбных рук - [20]

Она не была лежебокой, и каждое утро неизменно принимала душ, но по субботам она совершала особый ритуал, просыпаясь поздно, наполняя ванну дорогой пеной с запахом авокадо, нежилась в ней, сколько душа захочет, потом заворачивалась в полотенце, долго возилась со своими волосами, а в финале тщательно красила ноготки.

На теле Кэрол не осталось никаких следов от того, что она рожала трижды. Это было гладкое, упругое, гибкое — одним словом, соблазнительное тело.

Единственный телесный изъян, если и был у Кэрол, так это причудливый по форме, еле заметный шрам на спине чуть ниже левой лопатки. Она не стала скрывать от Барри его происхождение.

— Папаша оставил мне его на память, когда я чуть подросла и перестала держать язык за зубами. Он привык хлестать нас ремнем со своей любимой тяжелой пряжкой — меня и Морин. Я ничуть не возражала — задница для того и существует, чтобы испытывать боль. А мы заслуживали наказание, потому что раздражали и дразнили его, как девчонки, взрослого мужчину. Но в тот раз он просто взбесился, был пьян и попал мимо цели.

Барри потрясло это ужасное открытие. Его тоже однажды выпорол отец, когда возник серьезный конфликт с семейкой, но он был мальчишкой, а не десятилетней девчонкой, как Кэрол, и бил его папаша ремнем, а не утяжеленной пряжкой с шипами, сродни кастету.

Ему нравилось подпоясывать джинсы крепким широким ремнем с массивной пряжкой, но он тотчас сменил ремень, услышав рассказ Кэрол. И стал любить Кэрол еще больше за ее великодушие, за умение прощать.

Правда, с ее заявлением, что всех детей надо крепко наказывать, Барри был не согласен. Вернее, он просто не понимал, зачем нужна такая жестокость больших сильных людей в отношении маленьких и слабых. Что он мог признать с некоторой горечью, так это то, что Кэрол не была особо привязана к своим детям.

Так уж получилось, и природа тут ошиблась, что она родила троих. Иногда Барри задумывался, не прибавить ли к троим еще четвертого — своего собственного, но предложить это Кэрол не осмеливался, пока она не даст согласия на их брак

Изадорос держали у себя Джейсона все выходные, и, возможно, оставят его и на понедельник Младшая из семейства, Бетти, была примерно одного возраста с Барри. Толстенькая, с бледной кожей и жидкими рыжими волосами, она была чистокровной ирландкой из графства Майо; а ее супруг прибыл с Ямайки, и они совместно произвели на свет семерых детей, забавно разнящихся по цвету кожи. Поскольку их дома сообщались и места было достаточно, Бетти организовала некое подобие семейного детского сада, и старшие девочки помогали ей в свободное от школы время.

Бетти не зарегистрировали в муниципальном совете как воспитательницу, не выдали никакой бумаги с печатью на право ухаживать за детьми, но в этом как раз и было ее преимущество. На нее не возлагали столько ответственности и не так строго контролировали и не донимали придирками, как бедняжек решивших получать за свой труд вознаграждение из скудного районного бюджета.

Барри всегда казалось, что эти два соединенных дома походят на детское царство, перенаселенное маленькими крикливыми созданиями. Ему казалось, что их два или три десятка, хотя все-таки мелюзги было поменьше, но она, беспрестанно мелькая на глазах, имела свойство удваиваться в числе.

Он платил два фунта за два дня. На его взгляд, многовато, но Кэрол сказала, что дешевле нигде не берут.

Карина, Стефани и Натан Изадорос смотрели по видео «Техасскую резню бензопилой». Барри брезговал кровавыми побоищами и смотреть фильм не стал. Там был еще светловолосый малыш, привязанный к детскому креслицу на колесиках, который со вскриками ужаса упорно отворачивал головку при виде очередного изуродованного трупа. Но троицу, усевшуюся перед экраном, это никак не отвлекало от зрелища.

В доме Изадорос всегда присутствовал специфический запах — смесь ароматов детских пеленок, горячего какао и душистого перца.

Барри отыскал в лабиринте комнат Таню и Райана и отвел их обратно на Саммерскилл-роуд. К тому времени Кэрол была уже готова и при параде — в обтягивающих вельветовых брючках, подаренных миссис Флеймон, и белоснежном свитерке из тонкой шерсти, одного прикосновения к которому лишало мужчину воли, и он уже не мог остановиться, чтобы не ощупать скрытую под ним фигурку. Лицо она подкрасила так умело, что оно загадочно светилось, но то, что это был макияж, никому бы не пришло в голову. Довершали кукольный образ Кэрол локоны, беспорядочные, хаотичные до предела и будто сплетенные из мягких золотых нитей.

Барри знал наверняка, что она их не красит. Это золото — натуральное, и ювелир смело поставил бы на них высшую пробу.

Их совместная вылазка в свет началась с посещения магазинов на Брент-кросс, потом было съедено с аппетитом по гамбургеру в «Макдоналдсе», а финал пришелся на кино с попкорном и кока-колой, на фильме в стиле фэнтези. Барри все это аккуратно распланировал. До того, как они начали жить вместе, Кэрол жаловалась, что дети не позволяют ей вкусить радости жизни, и он тогда взял часть забот о них на себя. Он считал, что дети полюбят его, и ему уже грезилось, что так оно и получилось.