Древняя Русь: Образование Киевского государства и введение христианства - [31]

Появившись на гребне социальных катаклизмов, происходивших под влиянием коренных экономических и культурно-исторических изменений в жизни позднеантичного общества, будучи выходом из его духовного и интеллектуального тупика [4], христианский комплекс на долгое время занял в европейской истории ключевое место. В сознании людей на многие столетия утвердилось представление, что данная идеология – универсальный инструмент духовного постижения жизни и одновременно надежный метод практического ориентирования в окружающем природном и социальном мире. Будучи следствием исключительно драматического периода в человеческой истории и вместе с тем специфической (спиритуалистической) формой осмысления самых жгучих ее проблем, она приоткрыла возможность (разумеется, чисто религиозную) увидеть некую перспективу социокультурного развития человечества в единстве его многообразных проявлений. Христианская религия ввела в практику политической жизни ощутимый этический элемент, руководствуясь религиозной нетерпимостью, выдвинула программу долгосрочной борьбы с социальными институтами, основывавшимися на язычестве, развернула лозунг единства (хотя и весьма абстрактно понимаемого) людей различных этнических и политических ориентации и зависимостей, за устранение сословно-классовой вражды и национальной ненависти.

Восточные славяне, подвинутые историческими обстоятельствами к освоению христианства, как и многие другие народы, сделались носителями очень влиятельной в средние века идейной доктрины и мировоззренческой модели решения наиболее важных дилемм, относящихся к смыслу и целям человеческого существования. Однако в отличие от зашедшей в тупик античности Древняя Русь, ставшая полем постепенного широкого приложения христианских идеалов, не находилась в кризисном состоянии. Она двигалась по пути социально-экономических и культурных преобразований, решала конкретные государственные задачи, и вопрос о принятии новой веры был для нее вопросом государственной необходимости [51, 10]. Многобожие, соответствовавшее исчезавшим родоплеменным отношениям, не могло обеспечить идеологическую поддержку набиравшего силу феодализма, не способствовало упрочению единовластия киевского князя. Объединенное Владимиром государство включало многие народности, каждая из которых жила своими верованиями. Чтобы политика объединения имела успех, силового давления было мало, требовалась интернациональная религия.

Христианский монотеизм выступил в роли своего рода возмутителя идеологического спокойствия, посеявшего в народных массах веру в бытие запредельной эмпирическому миру универсальной сущности (личного бога) и связанных с ней значений. Но поддерживать собственную жизнеспособность на Руси эта религия могла только ценой приноравливания своих идейных схем к местным условиям, путем сотрудничества с доминировавшими в русском обществе силами. Христианский комплекс пришел на Русь, когда языческие верования еще господствовали в массовом сознании, были для него доступнее. В 80-е годы X в. греческое христианство застало здесь значительно развитую языческую культуру [91, 5], заключавшую в себе определенные ценности, отбросить которые оказалось не так-то легко. Простого отрицания их было явно недостаточно. Ряд элементов языческого наследия пришлось сохранить, подняв их до уровня монотеистического мироотношения.

Тем не менее христианство обнаружило для себя на Руси немало благоприятных предпосылок, среди которых одной из главных была потребность в гуманизации отношений между людьми. Его историю здесь, как, впрочем, и его специфические «здешние» черты, проявившиеся в конфессиональных особенностях русского православия, надо рассматривать в свете компромисса, возникшего между монотеистической религией и специфическими условиями древнерусской жизни. Во всяком случае современное русское православие выступает преимущественно в том облике, которым наделила его древнерусская история.

Для многих прохристиански настроенных деятелей история христианства на Руси – отнюдь не идеал воплощения данного учения в жизнь. Как социально адаптированная модель религии Евангелий русская церковь, по их мнению, не может служить вдохновляющим примером для тех, кто озабочен ее будущим. Такой крупный религиозный философ и ревнитель христианства, как В. С. Соловьев, рассматривая положение религии в России и на христианском Востоке, писал: «Восточный человек молится, западный молится и работает. Кто из двух прав?… Можно ли допустить, чтобы это душевное занятие составляло все в христианской жизни?… У нас есть на Востоке молящаяся церковь, но где у нас церковь действующая, которая бы выступала в качестве духовной силы, безусловно независимой от земных властей?… Где церковь, работающая над преобразованием социальной жизни наций согласно христианскому идеалу… В ту минуту, когда Россия приняла крещение от Константинополя…, русский народ в лице святого Владимира купил евангельскую жемчужину, всю покрытую византийской пылью… Это лже-православие нашей богословской школы, не имеющее ничего общего ни с верою Вселенской церкви, ни с благочестием русского народа, не содержит в себе никакого положительного начала…» [99, 175-176, 182- 183].