Древняя музыка в соснах - [63]

Политика привлекает внешний мир, он экстраверт. Религиозный человек — интраверт. Его не интересуют вещи, мир, положение — его больше интересует качество его сознания. Религиозный человек стремится понять, как прийти к самореализации; политик стремится доказать всему миру, что он из себя что-то представляет. Он может не самореализоваться, но будет притворяться, что самореализовался. Политик сделал выбор в пользу притворства, лицемерия. Он хочет, чтобы весь мир знал, что он чего-то стоит; что он особенный, исключительный, очень счастливый. Глубоко внутри у него может быть ад, но он уверен в том, что если он может обманывать других, то сможет обмануть и себя.

Эта мечта никогда не сбудется. Вы можете обманывать других, улыбаясь им фальшивой улыбкой, но разве можно обмануть себя? Глубоко внутри вы знаете, что все становится холодным и мертвым; глубоко внутри вы знаете, что все бесполезно, все напрасно. Но человек продолжает думать: «Если я могу убедить всех в том, что я чего-то стою, то я смогу убедить в этом и себя».

Политик — лжец. Он пытается лгать и себе, и целому миру. Религиозное измерение — измерение правдивого, истинного бытия.

Однажды в бар завалился мужчина и сказал: «Бармен, я хочу познакомить тебя со своей собакой. Она говорящая. Я продам ее тебе всего за десять долларов».

«Кого ты пытаешься тут провести?» — ответил бармен.

Собака взглянула на него со слезами на глазах. «Пожалуйста, купи меня, — попросила она. — Этот человек очень жесток со мной. Он никогда не угощает меня косточкой. Он никогда не моет меня. Он постоянно пинает меня. А когда-то я была самой богатой дрессированной собакой в стране. Я выступала перед президентами и королевскими особами. Не было ни дня, чтобы мое имя не появилось в газетах, и...»

«Так она действительно говорящая, — удивился бармен. — Но почему ты продаешь такую ценную собаку всего за десять долларов?»

«Потому что, — ответил хозяин, — я терпеть не могу лжецов!»

Политик — лжец, и, убеждая других, он пытается убедить себя.

Политик почти помешанный: он помешан на власти. Многие люди сидят в сумасшедших домах по всему миру. Кто-то считает себя Адольфом Гитлером, кто-то мнит себя Наполеоном, кто-то думает, что он Генри Форд или Мао Цзедун. И все они в тюрьмах, либо в сумасшедших домах, либо в больницах, потому что мы считаем их сумасшедшими. Если кто-то думает, что он Адольф Гитлер, мы считаем его сумасшедшим — а как насчет самого Гитлера? Они отличаются только тем, что человек, этот сумасшедший, считающий себя Гитлером, не имеет возможности доказать это, и все! Он невинен. Его сумасшествие сродни невинности. Адольф Гитлер, который доказал всему миру, что — да! — он, Адольф Гитлер, гораздо более безумен, чем этот человек. Его безумие зашло так далеко, что он всему миру доказал, что чего-то стоит: если он не способен творить, то он будет разрушать.

Существуют только два пути. Либо вы творец, и в дальнейшем вы будете испытывать удовлетворение сродни тому, которое испытывает мать, давая жизнь ребенку; или тому, которое приходит к поэту, когда у него рождается стих, или к скульптору, когда он создает что-либо — прекрасное творение в мраморе, в камне, в дереве. Когда вы творите, вы переживаете внутренний подъем, достигаете пика, вы наверху блаженства. Все творческие люди очень близки к религии. Религия — величайшее творчество, потому что это попытка дать рождение самому себе, стать себе отцом и матерью, родиться снова, возродиться через медитацию, через осознанность. Поэмы, картины — все это хорошо, но это не идет ни в какое сравнение с тем, когда вы даете рождение своему собственному сознанию. Тогда вы даете рождение высшей поэзии, высшей музыке, высшему танцу. Это творческое измерение. Религия — высшая степень творчества. Это величайшее искусство, предельное искусство. Именно поэтому я называю ее «высшей алхимией».

Ее противоположность — шкала разрушения. Люди, не умеющие создавать, начинают разрушать, потому что через разрушение они могут ощутить собственное могущество. Когда Гитлер уничтожал миллионы людей, он, без сомнения, переживал это сильное чувство: «Я многого стою, я могу уничтожить весь мир!» Он был практически готов уничтожить весь мир — он его практически уничтожил.

У политика разрушительный ум. Он может рассуждать о нации, о стране, об утопиях — социализме или коммунизме. Но в самой основе ум политика — разрушительный ум, а разрушительный ум не может стать просветленным.

Во-первых, вся энергия должна быть направлена на созидание, на творчество. Только тогда появляется возможность постепенно стать частью предельного творчества, нирваны; предельного творчества, в процессе которого ты был рожден божественным, беспредельным, безграничным. Ты расширяешься, ты распространяешься по всему существованию. Ты больше не волна, ты океан.

Политик никогда не сможет стать просветленным. Я не говорю, что политик не может двигаться в сторону просветления — он может, но по мере его продвижения ему придется отбросить политику. Политик тоже человек, но ему придется отбросить политику. В тот момент, когда он приходит к медитации, он перестает быть политиком. Оставаясь политиком, политик никогда не сможет стать просветленным. Его человечность при нем: даже Гитлер однажды сможет стать просветленным. Надеюсь, сможет. Однажды, в далеком будущем, даже Адольф Гитлер станет буддой; это его потенциальная возможность. Но тогда он уже не будет Адольфом Гитлером.