Древняя кровь - [10]

– Куда-то завезет нас, неизвестно.

– Я ему шею сломаю, – коротко бросил Дима и тут же торопливо добавил: – Шучу. Я же биолог, какие шеи?

Выглядел он так, будто способен ломать шеи в два счета. Хотя драться совершенно не умел (проверено, и не раз), один его вид способен был решать множество проблем. В этом плане от Димы тоже было много пользы.

– Так вот, про змей, – продолжила Настя, когда таец закончил разговаривать и сосредоточился на управлении автомобилем. – В Азии существует легенда об огромном морском змее. Он был царем змей. Считалось, что он такой большой, что когда ему отрубили хвост, до головы боль дошла спустя целых три месяца!

– Во многих странах существовал культ змеи. Классика. Люди видели маленьких змей, и они вызывали отвращение. А потом столкнулись с большим змеем, и тут возник испуг. А где испуг, там множество слухов, преувеличений, которые разрастаются, как грибы после дождя. Кто-то говорит о пятиметровой змее, кто-то о десятиметровой, и так далее. Потом возникает слух, что видел самого большого змея и этот змей, наверное, царь всех змей. А раз царь, то обладает мистическими свойствами. Разговаривать умеет, к примеру. Или летать. Повелевает всеми тварями ползучими, грабит корабли, похищает людей. Бывает и такое.

– Ты думаешь, что настоящего морского змея не существует? – спросила Настя.

– Я думаю, что, как и в любой мифологии, надо уметь отделять правду от вымысла и не надеяться на чудо.

– Мне почему-то кажется, что Дик наткнулся на настоящего змея. Зейглодон или что-то вроде того.

Я неопределенно пожал плечами. В душном и пыльном пикапе не сильно-то верилось в успех затеи.

Мы ехали несколько изнуряюще долгих часов. Через какое-то время дорога стала совсем пустынна, исчезли встречные автомобили, по обочинам выросли деревья, переходящие в заросли. Горы как будто стали ближе, а солнце все ниже опускалось к их острым макушкам.

– Успеем до темноты? – спросил я, и таец ответил, что должны успеть.

Потом мы въехали в густой изумрудный лес, долго тряслись по кочкам, утопали в коричневой жиже почти по колеса и, наконец, вынырнули около небольшого домика, похожего на старый вагон, прикрытый треугольной крышей из веток. Возле дома бегали тайские дети – босоногие и загорелые до черноты, сверкающие белыми глазами и зубами. На деревянных ступеньках сидела пожилая женщина и ощипывала курицу, сбрасывая перья в алюминиевое ведро. Типичный такой деревенский пейзаж.

Затормозили у крыльца, каким-то чудом не сбив ни одного ребенка. Еще не успела осесть пыль из-под колес, как из дома выскочил коренастый таец в шортах Adidas, в бейсболке и тапочках. Жилистое загорелое тело он ничем не прикрывал. Таец замахал руками в знак приветствия, принялся улыбаться и жать нам руки. Они с проводником принялись о чем-то переговариваться, жестикулируя. Детишки обступили нас полукругом, разинув рты. Даже женщина с курицей отложила свое занятие и хмуро на нас поглядывала, вытирая руки о засаленный передник.

– Наш товарищ говорит, что ему надо обратно в Бангкок, встречать других людей, предлагает этому, в бейсболке, пятьсот бат, чтобы отвез нас на скутерах в деревню на озерах, где сидит Дик, – вполголоса перевела Настя.

– Пятьсот бат это вроде немного, – прикинул я. Баты по курсу к рублю выходили почти один к одному. В Москве цены на такси были значительно дороже.

Настя продолжила:

– Этот, в бейсболке, торгуется. Хочет семьсот бат или что-то около того. Говорит, у озер сейчас опасно. Гигантский змей жрет людей.

– Слухи быстро распространяются, – усмехнулся Дима. – А вот насчет телефонов беру свои слова назад. – Он кивнул на две спутниковые антенны, венчающие треугольную крышу.

Тайцы через несколько минут договорились. Я за это время подарил одному мальчишке пачку крекеров, и он умчался за дом, потянув за собой стайку остальных, которые галдели без умолку.

– В общем, наш старый знакомый передает нас в надежные руки нового знакомого, – переводила с плохого английского на хороший русский Настя. – Тот знает Дика, довезет нас до деревни без проблем.

– Долго ехать?

– Еще сто двадцать километров вглубь на байках. Часа четыре, наверное.

– Стемнеет совсем.

– Предлагаешь переночевать тут?

Я посмотрел на вагончик и встретился с хмурым взглядом пожилой тайки, которая так и не продолжила скоблить курицу.

– Пожалуй, лучше доберемся до Дика.

Первый наш проводник покивал, поулыбался, запрыгнул в пикап и был таков. Новый же, потерев край бейсболки, отправился куда-то справа от дома, кивком головы позвав нас за собой.

– Спроси у него, что он знает о гигантском змее, – попросил я.

Настя перевела. Проводник, полуобернувшись, обнажил в улыбке желтоватые зубы, снова потер край футболки и выдал длинную и непонятную речь. Настя едва успевала переводить.

– Говорит, что в трех деревнях на сплетенье озер поселился гигантский змей, который жрет все, что попадается ему на глаза. Двоюродная сестра живет там. Она с мужем ловит рыбу на продажу. Так вот, своими глазами видела. Огромная, говорит, гадина. Проплывала у них под лодкой. Туловище шире лодки, голова здоровенная, с гребнем. Два глаза больших и пасть… пасть, говорит, усыпана зубами. Хвост еще слегка раздвоенный, а в центре хвоста – плавник. Говорит, лапки видела на самом конце туловища, такие крохотные, когтистые.