Древняя Греция - [74]

— Ты не очень толкайся! — продолжал кипятиться Леандр. — Что за порядки в этих Афинах! Всякий жалкий раб будет толкать свободного гражданина! Не имеешь права! Вот дойдем до суда, там я с тобой иначе поговорю!

— Шагай, шагай, — на ломаном языке хладнокровно отвечал бородатый скиф, — попадешь к «одиннадцати», там узнаешь свои права. — Леандр притих. Он слыхал, что «одиннадцатью» в Афинах называют палачей, производивших казни по приговору суда.

Сопровождаемые скифом, они углубились в тесные улицы. Толпа, привлеченная скандалом, осталась далеко позади, продолжая слушать побитого носильщика, который вдохновенно врал об открытом им заговоре метеков, угрожавшем благополучию всего афинского парода.

— Чем ругаться со скифом, попробуй дать ему взятку, — тихо сказал Хремил своему товарищу, — деньги у нас сейчас есть, нашего хлеботорговца нам больше не видать… Попытайся.

Скиф оказался сговорчивым. За неожиданно малую сумму он отпустил обоих друзей.

— Нечего нам больше делать в этом городе торговцев, спекулянтов и жуликов, — говорил Хремил в то время, как Леандр подсчитывал оставшиеся деньги, — идем скорей к пристани! Если мы теперь беспрепятственно сядем на корабль, можно считать, что мы легко отделались!

Афины при Перикле (Д. П. Каллистов)

— Напрасно полагаешь, Перикл, что, подлаживаясь к народу, ты можешь подорвать влияние Кимона! Нужно быть последним глупцом, чтобы надеяться на это!

Так кричал аристократ Кинофил, неотступно следуя за Периклом, шедшим своей обычной дорогой из Совета пятисот домой.

— Стыдись, безумец! Ты человек знатного рода, твой отец разбил персов, а ты, забыв своих друзей, кривляешься на потеху подлой черни!

Перикл не отвечал. Он молчал всю дорогу, слушая визгливые крики Кинофила, а когда они дошли до дома, спокойно позвал раба и приказал ему, взяв факел, проводить грубияна домой.

Не было в те времена человека более известного, чем Перикл. Его противники говорили, что в Афинах демократия существует только по имени, на самом же деле там правит «первый из граждан» — Перикл. Многих удивляло, что он примкнул к народной партии. Ведь он происходил из знатного аристократического рода. Отец его Ксантипп прославился как победитель персов в морском сражении при мысе Микале, совпавшем со знаменитой победой при Платеях.

Всем было известно, что Перикл знал в Афинах только одну дорогу — ту, которая вела на площадь, к зданию, где заседал Совет пятисот. Он редко ходил на пиры и на обеды и только один раз за тридцать лет принял приглашение и пришел на свадьбу своего родственника, но пробыл там недолго и ушел перед тем, как гости начали пить вино. Перикл не часто выступал перед народом, чтобы каждое его выступление было важным событием, которое надолго бы оставалось в памяти слушателей. Перикл гордился тем, что никогда не терял самообладания, не поддавался чувству гнева. Вот почему он не ответил ни одним словом на оскорбления Кинофила.

Аристократы терпеть не могли Перикла. Смеялись над его головой, похожей на луковицу; говорили, что лицом он вылитый тиран Писистрат, возмущались, что народ наделил его прозвищем «Олимпиец» за те громы и молнии, которые он обрушивал в речах на своих врагов. Ненавидели они и его жену, уроженку Милета, Аспасию, женщину умную и образованную, собиравшую около себя самых выдающихся ученых и философов того времени.

По афинским законам брак с гражданкой другого города не признавался законным. Перикл предложил не считать полноправными гражданами детей, родившихся от такого брака. Впоследствии он сам стал жертвой этого закона, так как его сыновья от первого брака с афинянкой умерли, а оставшийся в живых сын Аспасии не считался гражданином Афин. Только ввиду особых заслуг отца народ принял сына Аспасии и Перикла в число граждан.

Когда Перикл начинал свою деятельность в Афинах, во главе государства стоял аристократ Кимон, сын Мильтиада, известный полководец, одержавший много побед над персами. Но преклонение Кимона перед аристократической Спартой сделало его имя ненавистным народу, хотя он тратил огромные средства на угощение бедняков, стараясь привлечь их на свою сторону.

Однажды в Спарте произошло сильное землетрясение. Город был почти полностью разрушен, многие спартанцы погибли. Воспользовавшись этим, восстали илоты и стали убивать уцелевших спартанцев.

Царь Архидам с трудом собрал войско, чтобы отразить нападение илотов. Тогда илоты тоже организовали свое войско и начали упорную войну. К илотам примкнули периэки — жившие вокруг Спарты ремесленники и торговцы.

Спартанцы оказались в отчаянном положении и обратились за помощью в Афины. Спартанский посол сидел бледный, в позе молящегося у алтарей афинских богов и просил оказать Спарте военную поддержку.

Бурным было народное собрание, на котором обсуждался этот вопрос. Ближайший соратник Перикла Эфиальт резко выступал против посылки войск в Спарту. «С какой стати, — говорил он, — должны Афины помогать своему извечному врагу; пусть лежит раздавленный во прахе, тем лучше для афинского народа». Но Кимон горячо поддержал просьбу спартанцев. «Надо помочь, — сказал он, — второму крупнейшему государству Эллады: ведь если оно погибнет, Греция охромеет, потому что единственной ее опорой будут Афины».