Древняя Греция - [37]

— Ну и ну, — сказал один из скифов. — Кажется, они из ума выжили.

Рядом со скифами стояло несколько пожилых греков. Один из них, понимавший и говоривший по-скифски, сказал: «Ничего особенного, просто в них сейчас вселился бог вина и веселья Дионис».

— Ну и бог у вас, — захохотал один из скифских старейшин. Грек обиделся. «Вот вы, скифы, смеетесь над нами, — сказал он, — не верите, что в нас во время таких праздников сам бог Дионис вселяется, а он сейчас вселился и в вашего царя Скила». «Ну, это ты уж напрасно говоришь, — вспылил скифский старейшина, — не может никогда такого с нашим царем произойти». «Лжешь ты, клевещешь на нашего царя», — закричали другие скифы. «Нет, не лгу, — ответил грек. — Пойдемте со мною хоть сейчас в город, и я вам покажу Скила. Своими глазами тогда увидите, вселился в него бог Дионис или нет». «Ну, что же, покажи, — заговорили скифы, — и если окажется, что ты солгал, хорошо тебе не будет».

Несколько скифов отделились от толпы и пошли за греком. Среди них был отец Садала и двое старейшин. Увязался за ними и Садал. Взошла луна и озарила дорогу, по которой грек вел их к городу. Они подошли к башне с уже знакомыми Садалу воротами. Грек тихо сказал несколько слов страже, и та пропустила их в город. Миновав ворота, они повернули направо и пошли вдоль стены к высившейся неподалеку другой башне. С той стороны доносились крики и музыка. По крутым ступеням башни поднялись скифы на самый ее верх и отсюда увидели небольшую, примыкавшую к городским укреплениям площадь. Сейчас она была полна пляшущими, беснующимися людьми, выкрикивающими возбужденными голосами какие-то, казавшиеся скифам бессвязными слова. В свете луны и пламени факелов люди эти были хорошо видны с башни. Среди них скифы сразу же узнали Скила. Он скакал, высоко подбрасывая ноги, в одной наброшенной на плечо козьей шкуре, с венком на голове. Лицо его выражало полное исступление. Хриплым голосом он что-то дико выкрикивал. Скифы остолбенели. «Ну, что, — спросил грек, — увидели вашего царя?» Никто ему не ответил. Молча спустились скифы с башни.

В ту ночь в лагере никто не сомкнул глаз. Всюду шли возбужденные разговоры. Старейшины о чем-то долго совещались. Отец Садала теперь уже в полный голос рассказывал всем, при каких обстоятельствах он лишился глаза. Те, кто его слушал, открыто осуждали Скила, говорили о его пренебрежении к отечественным обычаям и своим соплеменникам. Поздно ночью двое из старейшин переправились в лодке на другой берег и ушли к кочевью скифов, чтобы рассказать сородичам о том, что произошло в городе.

Утром Садал увидел на дороге, идущей от переправы, столбы пыли. Множество воинов их племени на взмыленных конях неслись к лагерю. Впереди всех скакал Октамасад, родной брат Скила. Прибывшие спешились и смешались с теми, кто был в лагере. Возбуждение усилилось. Старейшины собрали всех в центре лагеря. Октамасад поднялся на сложенные седла. Суровое лицо его пылало гневом.

— Скил нам изменил, — сказал он негромким глухим голосом, но было так тихо, что каждый услышал его слова. — Скил перенял чужие обычаи, — продолжал Октамасад, — и попрал обычаи наших отцов и дедов. Он продался чужеземцам и не может быть больше нашим царем.

— Смерть ему, — громко закричал отец Садала. «Смерть!» — закричали все остальные.

Двое старейшин подвели к Октамасаду оседланного коня Скила. Это значило, что теперь царем скифов будет Октамасад. Все воины тоже вскочили на своих коней. Потрясая копьями и мечами, они понеслись к городу. Дорога была пуста. Видимо, местные жители почувствовали что-то неладное и в страхе попрятались по домам. Городские ворота оказались запертыми. На башне и стенах стояли греческие воины в полном вооружении. Глашатай закричал им по-скифски, что Скила в городе нет, на рассвете он бежал в неизвестном направлении. Значит, Скила кто-то предупредил. Садал посмотрел вокруг. Папака среди скифов не было; ночью его не было и в лагере.

Куда бежал Скил? Что с ним стало потом? Об этом Садал узнал лишь некоторое время спустя, когда его соплеменники во главе с Октамасадом отправились походом во Фракию. Садал не участвовал в этом походе. Его не взяли с собой и оставили в кочевье, очевидно, потому, что не доверяли. Ведь он был родственником Папака, который теперь бесследно исчез.

Из рассказов участников похода Садалу стало известно, что на берегу широкой реки Истр Октамасад вступил в переговоры с фракийским царем Ситалком, к которому бежал Скил. Октамасад потребовал выдачи Скила и угрожал в случае отказа немедленно начать военные действия против фракийцев. Чтобы избежать кровопролития, Ситалк выдал Скила. Его привели к Октамасаду со связанными руками. И Октамасад приказал тут же отрубить Скилу голову, хотя он был его родным братом. Так оберегали скифы свои обычаи и сурово расправлялись с теми, кто от них отступал.

Переселенцы (Д. П. Каллистов)

Деметрий сидел на камне у своего недостроенного дома. Настроение у него было скверное. Вот уже несколько дней бушевало море и с севера дул пронизывающий ветер. Небо обложено тучами, и вот-вот снова должен начаться дождь. Поношенный хитон