Древний Восток и Античность в цитатах и афоризмах - [39]

Ораторы, говорящие сидя, если даже речь их обладает в значительной степени такими же достоинствами, что и речь говорящих стоя, одним тем, что они сидят, ослабляют и принижают свою речь. А у тех, кто читает речь, связаны глаза и руки, которые так помогают выразительности. Ничего удивительного, если внимание слушателей, ничем извне не плененное и ничем не подстрекаемое, ослабевает.

Оратор должен иногда возноситься, подниматься, иногда бурлить, устремляться ввысь и часто подходить к стремнинам: к высотам и крутизнам примыкают обычно обрывы. Путь по равнине безопаснее, но незаметнее и бесславнее; бегущие падают чаще тех, кто ползает, но этим последним, хотя они и не падают, не достается никакой славы, а у тех она есть, хотя бы они и падали. Риск придает особенную цену как другим искусствам, так и красноречию.

Лучше сказать лишнее, чем не сказать необходимого.

Гремит, сверкает и приводит в смятение не речь увечная и обкорнанная, а возвышенная, льющаяся широким великолепным потоком.

Для большинства в длинном рассуждении есть нечто внушительное, весомое: меч входит в тело не от удара, а более от нажима, так и слово в душу.

Следует читать много, но не многое.

Всякая хорошая книга тем лучше, чем она больше.

Страх — суровейший исправитель.

Как в человеке, так и в государстве тяжелее всего болезнь, начинающаяся с головы.

Плохо, если власть испытывает свою силу на оскорблениях, плохо, если почтение приобретается ужасом: любовью гораздо скорее, чем страхом, добьешься того, что хочешь.

Никто не выслушивает упреки с таким терпением, как те, кто заслуживает похвалы.

Тот истинно благороден, кто легко прощает заблуждения людей и в то же время так боится сделать что-нибудь дурное, как будто он никогда никого не прощал.

Чистое не становится хуже, если им займутся люди плохие, вообще же оно — удел хороших.

Для печали есть предел, для страха — нет.

Преданность негодяев так же ненадежна, как они сами.

Величайшая радость в жизни человека — быть любимым, но не меньшая — самому любить.

Есть некоторое наслаждение и в печали, особенно если ты выплачешься на груди у друга, который готов или похвалить твои слезы, или извинить их.

Лицемерная любовь хуже ненависти.

Так уж устроено природой: ничто не усиливает любовь к человеку, как страх его лишиться.

Кротость особенно похвальна тогда, когда причина гнева вполне справедлива.

Чрезмерное усердие больше портит, чем улучшает.

Люди, преданные наслаждениям, живут будто одним днем: кончилось сегодня — и нет причины жить.

Неблагодарное дело — услуга, если за нее требуют благодарность.

Печаль изобретательна на скорбные выдумки.

Людей охватила такая страсть к наживе, что, по-видимому, они больше находятся под властью своего имущества, чем сами владеют им.

Общепринято приписывать вину правдивость.

Справедливо, чтобы человек выступал иногда ради собственной доброй славы.

Изобразить нельзя, как одушевляют действия ума телодвижения.

Молодость и средний возраст мы должны посвятить родине, старость — себе.

Можно мириться с беспорядочной сумятицей в жизни юноши, старикам к лицу спокойная, упорядоченная жизнь: напрягать свои силы поздно, добиваться почестей стыдно.

О тех, кто сами призвали смерть, горюешь неисцелимо, ибо веришь, что они могли еще долго жить.

Неизменным и великим утешением в смерти людей, скончавшихся от болезни, служит ее неотвратимость.

Все, однако, можно если не победить, то смягчить искусством и старанием.

Постараемся же, пока нам дана жизнь, чтобы смерти досталось как можно меньше того, что она сможет уничтожить.

Те, кто думают о будущих поколениях и хотят жить в своих произведениях, умирают всегда преждевременно, потому что смерть всегда обрывает у них что-то начатое.

В какие узкие пределы втиснута жизнь множества людей!

История не должна переступать пределов истины, и для честных поступков достаточно одной истины.

Плиний Старший

ПЛИНИЙ СТАРШИЙ (23 ИЛИ 24–79 ГГ.) — ПИСАТЕЛЬ, ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ДЕЯТЕЛЬ И УЧЕНЫЙ.

Ничего нет более жалкого и более великолепного, чем человек.

Нам отказано в долгой жизни, оставим труды, которые докажут, что мы жили!

Как много дел считались невозможными, пока они не были осуществлены.

Нет искусства полезнее медицины.

Необходимость — страшное оружие.

Нет наслаждения, которое в конце концов не приводило бы к пресыщению.

Стыдно признаться, но ведь из всех живых существ лишь один человек не знает, что для него полезно.

Ни дня без строчки.

Человеческая природа жадна на новизну.

Хозяйский глаз важнее всего.

Наилучший наставник во всем — привычка.

Нет худа без добра.

Каждому свое нравится.

Никто из смертных не бывает всякий час благоразумен.

Болезням числа нет.

Проперций

СЕКСТ ПРОПЕРЦИЙ (ОК. 50 — ОК. 15 ДО Н. Э.) — ПОЭТ.

Удел гения — бессмертная слава.

Все мы, увы, не ко всем делам одинаково годны.

Не все одинаково пригодно для всех.

Пусть юность воспевает любовь.

Любовь не признает иного врача, кроме себя самой.

Нет вражды более злобной, чем та, которую порождает любовь.

Истинная любовь не знает меры и границ.

Спутником красоты всегда было легкомыслие.

Пусть каждый соблюдает свою дорогу.

Тот, кто безумствам конца ожидает, безумен: У настоящей любви нет никаких рубежей.