Древний мир - [57]

«Великий очарованием, приятный красотой для глаз» – таково свидетельство, оставленное нам одним из обитателей Амарны; другие называли ее «небесным видением». Здесь билось сердце Египта, сердце Эхнатона. Жить в этом месте значило прежде всего благодарить Солнце за ту радость, которую оно вселяет в человеческие сердца. Когда Эхнатон и Нефертити на великолепной колеснице проезжали по улицам города, народ приветствовал их возгласами: «Жизнь, здоровье, сила!»

Многочисленные религиозные церемонии определяли ритм повседневной жизни. Царь принимал чужеземных послов, которые прибывали с данью. Часто, подобный солнцу, поднимающемуся над горизонтом, фараон появлялся в окне своего дворца, выходившем на висящий над улицей переход, который вел в административное здание. Именно здесь царь награждал своих верноподданных золотыми ожерельями.

Новая столица была хорошо защищена. Стражники, среди которых кроме египтян были нубийцы и азиаты, наблюдали за подступами к городу, и внезапное нападение было исключено. Гробница номер девять в Амарне, единственный законченный склеп, предназначалась для начальника военной охраны царя.

Ее хозяин изображен при исполнении религиозного долга, поклоняющимся Солнцу, а также на службе, отдающим рапорт, проверяющим посты охраны. Украшение склепа сделано по повелению Эхнатона, вознаградившего сановника за верную службу.

Из кого состояло население Амарны? Основная его часть – это египтяне, последовавшие за царем. Например, стольник царя Пареннефер бросил фиванскую гробницу, убранную в «традиционном» стиле, и принял религию Атона. Несомненно, добрая часть фиванской администрации, верная монархии фараонов, продолжала служить Эхнатону. Лица, известные при дворе Аменхотепа III, сохраняют свое положение. Не было никакой «охоты на ведьм», ничто не говорит о гражданской войне в эту эпоху. Фараон оставался истинным владыкой царства. Как ни гневались фиванские жрецы, им оставалось только подчиниться. Эхнатон, удалившись из Фив, отстранился также от некоторых слоев знати. Примечательно, что он приблизил к себе новых людей, в частности некоторое число чужеземцев. Очень многозначительны имена вроде «Эхнатон меня создал». Среди этих людей, конечно, затесались и честолюбцы, видевшие в «атонизме» лучшее средство быстро сделать карьеру. Но нельзя отрицать и существование искренне верующих. Среди ближайших соратников Эхнатона – визирь Нахт, главный зодчий Хатиаи, великий жрец Атона Мерира, начальник колесниц и конюшен Ранефер, начальник войска Панехси. Наблюдаются новации и в египетской письменности. В обиход вошли разговорные обороты, народные и даже иноязычные выражения.

Первое время после основания новой столицы, примерно до восьмого года правления, усиленно строили собственно город. Гробницы если и были частично заложены, то их еще не успели отделать теми изображениями и надписями, которым суждено было стать главным источником наших сведений об Аменхотепе IV и его солнцепоклонничестве. На скалах, сперва на правом, а потом и на левом берегу реки, высекали одну за другой пограничные плиты города. На них представлено царское семейство, служащее лучистому Солнцу, и вырезаны рассказ об основании Ахетатона и царская клятва. Царь возобновил ее на восьмом году своего правления при осмотре пограничных плит. Искусство этого времени оставалось на уровне, достигнутом в Фивах. Изображения фараона стали едва ли не еще более уродливыми, чем в старой столице, и даже красивую царицу Нефертити изображали наподобие ее мужа.

Супругов, хоть и женившихся по решению родителей, соединила глубокая любовь. Царица была так же поглощена «атонизмом», как и ее повелитель. Нефертити стала своеобразным «эталоном» египетской красавицы. И недаром. Два ее удивительных портрета – один хранится в Берлине, другой в Каире – излучают очарование, к которому и в наши дни никто не остается равнодушным. Эти портреты были найдены в 1912 году при раскопках Телль-эль-Амарны немецкой экспедицией JI. Борхардта в помещении скульптурной мастерской.

Царица вела домашний образ жизни. Документы молчат о ее государственной деятельности, но, вероятно, Нефертити исполняла религиозные функции. Она – «умиротворяющая Атона голосом сладостным, своими руками прекрасными с систрами». Она участвует в ритуалах и становится верховной жрицей особого святилища, где отправляют культ заходящего Солнца. Блок, привезенный из Гелиополя и находящийся в Музее изящных искусств в Бостоне, сохранил поразительную сцену: Нефертити в венце и одеянии фараона, схватив за волосы врага, поражает его палицей. Это классический сюжет, но раньше так изображали только фараонов-мужчин. Может быть, это признак того, что Нефертити была облечена особой властью? Но большинство исследователей уверены, что эти изображения условны.

Царица еще и мать. Любовь к детям, к семье свойственна ей так же, как и Эхнатону. Супруги произвели на свет шестерых дочерей. В понимании царя семья – это символ божественной жизни, а супружеская любовь – перевод на человеческий язык божественной любви. Она заслуживает того, чтобы ее прославляли художники. Впрочем, эта тема принадлежит к самым древним египетским традициям. Достаточно взглянуть на некоторые скульптурные группы Древнего царства, чтобы понять, что союз мужчины и женщины рассматривался с сакральных позиций. Новизна – в выражении этой уверенности, в том, что называют амарнским «натурализмом». Чтобы приблизить зрителя к святая святых жизни, к семейному очагу, царь и царица без колебаний приказывали изображать себя обнаженными. Природа, как поется в Большом гимне Атону, – создание богов. Человеческие тела, так же как птицы, растения или рыбы, оживают под действием света.