Древний мир - [35]

Статья Маршалла вызвала очень быстрый отклик. В следующем же номере журнала появилось письмо А. Сойса, специалиста по Ассирии из Оксфордского университета. Сойс отметил сильное сходство печатей из Инда и печатей, найденных при раскопках древних поселений Месопотамии на территории современного Ирака. За письмом Сойса последовало еще более волнующее послание доктора Э. Маккея, руководителя американской экспедиции по изучению месопотамского царства Киш. В личном письме Маккей писал Маршаллу, что печать, идентичная найденным в Мохенджо-Даро, была обнаружена в земле при раскопках храма бога войны Илбаба и датируется приблизительно 2300 годом до н. э.

Маршалл едва мог сдержать волнение. Теперь был не только определен период существования Хараппы и Мохенджо-Даро – середина третьего тысячелетия до н. э., но и установлено существование торговых связей между городами Месопотамии и Инда. Однако кроме этого Маршалл мог сказать немного. Кто были люди Инда, о чем они писали, как они жили, как было устроено их общество, кому они поклонялись и с кем воевали – ответы на все эти вопросы оставались похороненными в глубине веков.

В 1925 году Археологическая служба Индии организовала интенсивные раскопки. В Хараппе, где разграбление руин строителями железной дороги имело разрушительный эффект, раскопки практически не проводились. Мохенджо-Даро не подверглось такому вандализму; толстые наслоения ила и нанесенного ветром песка погребли под собой и защитили большую часть широко раскинувшегося поселения. Маршалл сконцентрировал свои усилия и ресурсы на наиболее хорошо сохранившемся поселении. Маленький городок с мастерскими, доками и жилыми кварталами возник среди пучков гигантской травы вокруг Мохенджо-Даро. В течение шести лет он был вторым домом для 800 рабочих, команды технических ассистентов и шести официальных представителей Археологической службы. Раскопки вскоре привели к обнаружению основного слоя города. Оказалось, что Мохенджо-Даро был городом с тщательно разработанной планировкой. По всей видимости, он относился к третьему тысячелетию до н. э. Город был разделен на несколько секторов, включая возвышавшуюся цитадель и нижний город. Широкий бульвар в 9 метров проходил через весь город с севера на юг. Примерно через каждые 180 метров под прямым углом его пересекали улицы, идущие с запада на восток. Нерегулярная сеть аллей шириной от 1,5 до 3 метров соединяла концы улиц. Такая же планировка множества холмов, с длинными осями городских кварталов, ориентированных на север и юг, была обнаружена и в Хараппе. Частные жилища находились во всех частях города, как и многочисленные общественные здания. Сооруженные из обожженного кирпича, уложенного, по словам Маршалла, с такой точностью, лучше которой это сделать вряд ли можно, дома возвышались, по крайней мере, на два этажа над основным фундаментом. На первом этаже большинство зданий не имело окон – так же, как и во многих городах Ближнего Востока до сих пор – для защиты от шума, запахов, неприятных соседей и воров. Главная дверь, выходящая на аллею за домом, вела в специальный вестибюль и во внутренний дворик. Вдоль дворика располагались жилые комнаты дома, возможно, с деревянными балконами. Кирпичная лестница вела на верхние этажи и крышу. Через окна, отделанные деревом, терракотой или алебастром, в дом проникали свет и воздух. Многие дома имели свои собственные колодцы. Общественные колодцы находились вдоль главных улиц.

Постепенно возникал образ технически развитой и необычайно однородной культуры. Города долины Инда были построены из кирпича – но не сырца, которым пользовались шумеры, а из обожженного. Этот факт, а также остатки огромных плотин, защищавших города от наводнений, и густая сеть сточных канав ясно свидетельствовали о том, что пять тысяч лет назад проливные дожди в долине Инда были весьма частыми, причем настолько, что обилие воды создавало угрозу городским постройкам. Шумеры могли строить свои города из кирпича-сырца, поскольку дожди в Южной Месопотамии – явление редкое. Жители долины Инда, наоборот, явно имели избыток воды – и это тем более удивительно, что сегодня это одно из самых засушливых мест на планете.

Мохенджо-Даро и Хараппа очень схожи. Они сооружены по одному плану и, вероятно, в одно и то же время. Существует даже гипотеза, что эти города – столицы-близнецы одного государства. Города долины Инда тщательно распланированы и благоустроены. Простота и четкость линий – вот что характерно для них. Широкие – 10–12 метров – улицы были прямые, как стрела. Они пересекались под прямым углом, разделяя города на ровные квадратные кварталы, при этом углы многих зданий, стоявших на перекрестках, были закруглены, чтобы повозки не цеплялись на поворотах. Ни один дом не выступал вперед за «красную линию» зданий. Тупиков и закоулков, характерных для старых городов и на Западе и на Востоке, здесь не было вообще.

При этом улицы, вдоль которых тянулись глухие стены домов и ограды, имели довольно аскетический вид. Не было никаких «архитектурных излишеств», облик улиц лишь отчасти оживляли торговые лавки. Дома были в основном одноэтажными, но встречались и двух-, трехэтажные, с плоскими крышами. В некоторых больших домах археологи нашли глубокие стенные ниши-шкафы, но обычно вместо шкафов использовались большие глиняные кувшины. Везде, исключая разве что совсем нищие хибары, находившиеся за пределами города, имелись ванные комнаты. Ванны, как и дома, делались из кирпича, и стояли они в каждой квартире, независимо от того, каким был дом – одноквартирным или многоквартирным. Предметы, найденные в домах и захоронениях, показали, что люди Мохенджо-Даро и Хараппы пользовались кувшинами одинаковой формы, стандартными медными орудиями. В обоих городах были модны похожие украшения, декорированные богатыми узорами с бусинками из золота, халцедона, терракоты, ляпис-лазури и бирюзы. Жители этих городов обитали в прекрасно спроектированных домах с канализационной системой, в тщательно спланированных городских районах.