Древний город Афины и его памятники - [6]

В большом камерном погребении, открытом в 1951 г. в фундаментах храма Ареса на агоре, в течение 150-200 лет было похоронено от 13 до 17 человек. Вместе с костями найдено 27 ваз, бронзовый кинжал, 9 наконечников стрел из бронзы и обсидиана и некоторые другие предметы.

Погребения в сосудах предназначались для людей значительно более скромного социального ранга, но все же они и по месту захоронений, и по инвентарю принадлежат не бедным, а средним слоям населения. Наиболее богатое из таких погребений, датируемое ПЭ III периодом, содержит 10 ваз, ожерелье, золотую подвеску, гребень и булавку из слоновой кости. В некоторых более бедных погребениях найдено только по одной вазе.

Обращает внимание разбросанность погребений; скапливаясь сравнительно небольшими группами, они отдалены друг от друга на (20/21) расстояние иногда до 200 м. Общего некрополя не существовало, так как здесь мы имеем дело с родовыми усыпальницами, расположенными, по всей вероятности, на землях отдельных родов. Не случайно, что и более простые погребения в сосудах большей частью группируются вблизи камерных погребений.[14]

Ларец из слоновой кости из камерного погребения

В момент вторжения дорийцев дома на северных склонах Акрополя были покинуты внезапно; в некоторых домах, хозяева которых укрылись за стенами Акрополя, пища стояла на огне и даже огонь не был потушен — так стремительно было бегство. Жизнь в домах не возобновилась и после того, как дорийцы покинули пределы Аттики.

Изолированное положение Аттики среди областей, захваченных дорийцами, создавало, конечно, для населения угрозу новых вторжений. Может быть, с одним из таких повторных вторжений уже с Истмийского перешейка и связано предание о борьбе афинян с врагами при р. Илиссе и о гибели царя Кодра, последнего представителя древних басилевсов, добровольно пожертвовавшего собой ради спасения родины.

Возможно также, что в период вторжения дорийцев произошло объединение Аттики в более прочный союз племен, полное же объединение всей Аттики вокруг Афин, приписываемое в легенде Тесею, было результатом деятельности не царей, а родовой знати, евпатридов, которые и оказались непосредственными преемниками власти басилевсов. (21/22)

Глава II. Афины XI—VIII вв. до н.э.

Падение могущества ахейских правителей в результате переселения дорийцев открывает начало нового периода, полного борьбы, резких экономических и политических перемен, отдельных переселений и миграций.

Вторжение дорийцев в Аттику не увенчалось успехом. Однако изолированное положение Аттики, окруженной районами, захваченными дорийцами, не только создавало угрозу новых дорийских вторжений в Аттику, но и коренным образом повлияло на повседневную жизнь и на политический строй ее населения. «Даже и после Троянской войны в Элладе, — писал Фукидид, — все еще происходили перемещения жителей и новые заселения, так что страна не знала покоя и потому не преуспевала» (Фукидид, История, I, 12, 1).

В начале своего труда Фукидид подробнее останавливается на этих событиях: «Всегда перемене населения подвергались преимущественно наилучшие земли Эллады, именно области, называемые теперь Фессалией и Беотией, также большая часть Пелопоннеса, кроме Аркадии, наконец все плодороднейшие области остальной Эллады. Но если благодаря плодородию почвы могущество некоторых племен и возрастало, то, порождая внутренние распри, ведшие их к гибели, оно вместе с тем еще скорее вызывало новые посягательства со стороны иноплеменников. Напротив, Аттика по причине скудости почвы с самых древних времен не испытывала внутренних переворотов и всегда занята была одним и тем же населением. Весьма важным подтверждением этой мысли служит и то, что в остальных частях Эллады население вследствие иммиграции увеличилось не в одинаковой степени с Аттикой. Объясняется это тем, что, вытесняемые войной или междоусобицами, самые могущественные обитатели из прочей Эллады удалялись к афинянам, так как те сидели на земле крепко, и, (22/23) становясь тотчас гражданами в Аттике, уже с давней поры сделали государство еще большим по количеству населения, так что впоследствии, когда в Аттике не оказалось достаточно земли, афиняне отправили колонии даже в Ионию» (Фукидид, I, 2, 2-6).

Таким образом, согласно Фукидиду, Аттика увеличилась больше, чем все остальные районы, за счет притока эмигрантов. Следовательно, в памяти афинян в это трудное и смутное время Аттика стала наиболее надежным убежищем для эмигрантов, покидавших земли, захваченные дорийцами.

Историки и мифографы Аттики сохранили также воспоминание об этой миграции в генеалогии афинских знатных родов, из которых многие возводили себя не к коренным афинянам. Геродот называет Писистратидов потомками пилосцев из рода Нелеидов (Геродот, История, V, 65);[1] Гефиреи, к которым принадлежали тираноубийцы Гармодий и Аристогитон, вели свой род из Эретрии (Геродот, V, 57);[2] Филаиды, к которым принадлежал и Мильтиад, восходили к потомкам Аякса с о. Эгины (Геродот, VI, 35).[3] Однако Алкмеонидов Геродот называет исконным афинским родом (V, 62).

Эта традиционная генеалогия отдельных знатных родов несомненно указывает на отдаленные, еще не вполне стертые временем воспоминания о том периоде, когда Аттика была центром местных миграций, в первую очередь для ахейской знати.