Древние ольмеки: история и проблематика исследований - [47]
Колоссальные каменные головы являются своеобразной визитной карточкой ольмекской культуры. Сегодня их известно 17: десять в Сан-Лоренсо (рис. 97-106), четыре в Ла-Венте (рис. 107–110), две в Трес-Сапотес (рис. 111, 112) и одна — из Ранчо Кобата (рис. 113). Все они отличаются индивидуальными размерами, чертами лица, разными головными уборами в виде шапочек-шлемов для игры в мяч, деталями прически и ушных украшений. Расчеты, приводимые Б. де Ла Фуэнте, показывают, что каменные головы были созданы древними мастерами с соблюдением правила «золотого сечения» (рис. 114).
По мнению большинства археологов, каменные лица не имеют никакого отношения к т. н. «эфиопскому типу», а соответствуют антропологическому типу местного населения.
Порядок их экспонирования в древности (по одной или группами) неизвестен, но уплощенная затылочная часть у нескольких голов позволяет предположить, что они могли быть экспонированы вдоль или вплотную к стене. Есть также основания полагать, что головы могли раскрашиваться красками, сопровождаться украшениями из органических материалов, цветами, а также различными дарами и подношениями[266].
Много вопросов по-прежнему существует по поводу колоссальных каменных голов. Кого они изображают (реальных людей или вымышленных)? В какое время они были созданы? Каким образом осуществлялась их транспортировка от каменоломен (в готовом виде или в виде полуфабриката)? Что означает необычная традиция переделки некоторых тронов в головы (демонстрацию преемственности, пренебрежение предшественником, простую экономию ценного материала)?
Если по поводу первого вопроса большинство специалистов сходятся во мнении и признают, что каменные головы являются портретными изображениями правителей (представителей правящей династии)[267], то другие остаются предметом предположений и гипотез[268]. Базальтовые лица невозмутимо хранят свои тайны.
Не менее интересным видом ольмекского монументального искусства являются стелы — вертикально поставленные массивные глыбы или плиты базальта с различными сценами и наборами персонажей. Они обнаружены в Ла-Венте, Трес-Сапотес и в виде одиночных находок в ряде пунктов к западу от горного массива Тустла, поэтому специалисты склонны датировать их преимущественно позднеольмекским и эпиольмекским временем. Стела С из Трес-Сапотес с датой 32 г. до н. э. частично подтверждает эту версию. Судя по богатству одежд, головных уборов, украшений, а также символов власти в руках персонажей, сцены на стелах посвящены событиям в жизни ольмекской элиты — началу правления, бракосочетаниям, военным победам и т. д. Они изображают представителей ольмекской элиты в сопровождении жрецов, а также божественных и сверхъестественных покровителей (предков, патронов). Удалось установить, что стелы располагались в определенных местах по одиночке или комплексами (например, пять стел у южного подножия пирамиды С-1 в Ла-Венте)[269]. Они могли составлять композиции или служить своеобразными разделителями ритуального пространства ольмекского центра.
Представительницы ольмекской элиты[270]
Среди самых разноплановых исследований ольмекского искусства несомненный интерес представляют и т. н. тендерные исследования — попытки определить среди произведений монументального искусства и мелкой пластики соответственно мужские и женские персонажи.
Если для керамической пластики, отражающей самые разные стороны жизни и быта ольмеков присутствие женских изображений очевидно, то для крупных скульптур и стел, посвященным, по мнению большинства специалистов, представителям элиты (правителям, военноначальникам, верховным жрецам), тендерные определения носят пока характер гипотез.
Тем не менее эти гипотезы предлагают новые пути и возможности для интерпретации роли женщин в управлении и церемониальной практике ольмеков.
Поскольку половые признаки на большинстве изображений не достаточно очевидны, основой для выделения женских персонажей является комплекс характерных признаков одежды, головных уборов и украшений. Дополнительными аргументами можно считать данные по этнографии мезоамериканских индейцев, свидетельствующие о существовании четкого различия в предметах одежды и украшениях для различных половозрастных групп.
В числе наиболее часто приводимых в этой связи изображений — Стела 1 в Ла-Венте (рис. XVII), и т. н. «El Rey» (Царь, Правитель) на Рельефе 1 в Чалкатзинго (штат Морелос). В обоих случаях персонаж находится в пасти Вселенского Монстра, что подчеркивает его высочайший социальный статус.
Рис. XVII. Степа 1. Ла-Вента (по: [The Olmec World., 1995, p. 37]).
Рис. XVIII. Стела D. Tpec-Сапотес (по: [Bruhns, 1999, p. 167]).
Рис. XIX. Стела 5. Ла-Вента. Высота 326 см, вес более 1,5 т (по: [Gonzalez, 1997, р. 85]).
Среди других произведений ольмекского искусства специалисты обращают внимание на сильно поврежденную эрозией пару (женщина-мужчина) на Стеле D в Трес-Сапотес (рис. XVIII), а также на сцену на стеле 5 из Ла-Венты (рис. XIX). По одной из интерпретаций, на ней запечатлен брачный обряд; центральный персонаж — невеста в богатом наряде, левый персонаж — предположительно супруг. Наиболее интересен третий участник сцены. Одни видят в нем некое сверхъестественное существо, другие — служительницу культа весьма преклонного возраста («старую шаманку»), осуществляющую церемонию. Четвертый персонаж расположен над участниками бракосочетания и трактуется как изображение божества, благословляющего этот важный, возможно династический, союз.
