Древние германцы - [28]

] среди других отбросов моря, пока наша страсть к роскоши не создала ему славы188. Сами же они его совсем не употребляют189. Собирается он в грубом виде, приносится [на рынок] без всякой отделки, и они получают за него плату с удивлением. Видно, однако, что это сок деревьев, так как в янтаре очень часто просвечивают животные, водящиеся на земле, даже крылатые, которые, завязши в жидкости, потом, когда вещество это затвердеет, застревают [в нем]. И я думаю, что как в отдаленных местах Востока есть особенно плодоносные рощи и леса, где сочатся ладан и бальзам, так и на островах и в землях Запада есть такие места, в которых [выжатый] под влиянием близких лучей солнца жидкий янтарь падает в близко находящееся море и силой бурь выбрасывается волной на встречаемые ею берега. Если захотеть испытать свойства янтаря, приблизивши к нему огонь, то он загорится, как факел из смолистого дерева, и получится густое и сильно пахучее пламя, после чего он делается мягким и липким, как смола.

Следом за свионами живут племена ситонов, во всем на них похожие. Ситоны отличаются только одним тем, что над ними господствует женщина – до такой степени они пали даже в рабстве своем, не говоря уже о свободе.

Гл. XLVI. Здесь конец Свевии. Что касается певкинов, венедов и феннов, то я не знаю, отнести ли их к германцам или к сарматам. Впрочем, певкины, которых некоторые называют бастарнами, живут, как германцы, будучи похожи на них языком, образом жизни, жилищем, – грязь у всех, праздность среди знати. Благодаря смешанным бракам они в значительной степени обезобразились наподобие сарматов. Венеды многое заимствовали из нравов последних, так как они, занимаясь грабежом, исходили все леса и горы между [областями, занятыми] певкинами и феннами. Однако их следует причислить скорее к германцам, ввиду того что они и дома прочные строят, и щиты имеют, и любят ходить, и даже быстро, – все это совершенно чуждо сарматам, всю жизнь проводящим в кибитке и на коне. Фенны отличаются удивительной дикостью и ужасной бедностью; у них нет оружия, нет лошадей, нет пенатов190; пищей им служит трава, одеждой – шкура, ложем – земля. Вся надежда их на стрелы, которые они за неимением железа снабжают костяным наконечником. Одна и та же охота кормит и мужчин, и женщин, которые повсюду их сопровождают и участвуют в добыче. Их дети не имеют другого убежища от диких зверей и непогоды, кроме сплетенных между собой ветвей, под которыми они скрываются; сюда возвращается молодежь, здесь пристанище стариков. Но это они считают бόльшим счастьем, чем изнывать в поле, трудиться в доме, рисковать своим и чужим добром, [постоянно находясь] между надеждой и страхом191. Не опасаясь ни людей, ни богов, они достигли самого трудного – им даже нечего желать.

Остальное уж [вовсе] баснословно: [например, что] у геллузиев и оксионов черты лица человеческие, а туловище и члены звериные192. Так как я об этом не имею точных сведений, то оставляю нерешенным.

АННАЛЫ

«Анналы» («Ab excessu divi Augusti»), законченные Тацитом незадолго до его смерти, около 116 года, излагали в шестнадцати книгах события римской истории от смерти Августа (14 год) до 1 января 69 года. До нас дошли лишь книги I – IV, начало книги V, книга VI (за исключением начала) и книги XI – XVI (не полностью). Описание римско-германских военных столкновений и сведения о германцах содержатся в I, II, IV, XI, XII и XIII книгах «Анналов» и основаны (помимо других, в том числе устных источников) в значительной мере на утерянной работе Плиния Старшего «Германские войны в 20 книгах» («Bellorum Germaniae viginti»), написанной в последние годы царствования императора Клавдия (41 – 54 годы) и в первые годы царствования Нерона (54 – 68 годы). События конца 40‐х и начала 50‐х годов в Германии Плиний излагал в этой работе как очевидец, лично участвовавший в походах Домиция Корбулона и служивший в разных частях провинции Германии в 47 – 52 годах. При изложении предшествующей истории римско-германских войн, в частности походов Германика в 14 – 16 годах, Плиний пользовался сообщениями их участников, которые косвенно, через посредство Плиния, использовал и Тацит в «Анналах». Кроме того, многие данные о германцах в первых двух книгах «Анналов» почерпнуты Тацитом из труда неизвестного нам анналиста; этот труд, которым пользовался, по‐видимому, и Плиний, содержал весьма достоверный и ценный материал.

Книга I

[В 14 году римский полководец Германик после усмирения мятежа в легионах Нижней Германии продвинулся в область германского племени марсов, обитавшего по течению реки Рур. Это должно было подготовить почву для дальнейших, более крупных походов римлян в глубь Германии, состоявшихся в 15 и 16 годах. Тацит рассказывает о набеге на марсов в 49 – 51 главах книги I «Анналов».]

Гл. 50. …Римское войско форсированным маршем расчистило себе путь через Цезийский лес193 и вышло на проложенную Тиберием дорогу, где и разбило лагерь, защищенный с фронта и стыла валом, а с боков – засеками. Затем Герма– ник пробрался через поросшие дремучими лесами возвышенности, и тогда перед ним встал вопрос, каким из возможных двух путей идти дальше: кратчайшим ли и общеупотребительным или же более трудным и неиспробованным, но именно поэтому и не занятым неприятелем. Он решил этот вопрос в пользу более продолжительного пути и поспешил с выполнением плана: ибо лазутчики сообщили, что как раз в эту ночь у германцев празднество, торжественный пир и игры. Цецина получил приказ двинуться вперед с легкими когортами и проложить путь через труднопроходимые леса; легионы следовали за ним на небольшом расстоянии. Римлянам благоприятствовала звездная ночь; они подошли уже к самым деревням марсов и окружили их поселки, а марсы все еще лежали, растянувшись на своих ложах и возле столов; совершенно беззаботные, они не выставили караулов. Их беспечность была так велика, что никто из них даже не опасался возможности военного нападения. Причиной такого спокойствия было не что иное, как то, что все они были пьяны, а потому ленивы и бессильны.