Древнеегипетская магия и медицина - [19]
Анатомические представления древних египтян
Какими анатомическими познаниями обладали древнеегипетские врачи? Мнения исследователей по этому поводу радикально расходятся. Брестед (издатель хирургического папируса Смита) и вслед за ним Галиунгви и Финч отмечают, что в Египте появляются первые анатомические описания в систематической форме. В египетской медицинской литературе содержится более 200 анатомических терминов (из них около 100 – в папирусе Смита). Эти термины Финч сопоставляет с современными и переводит на английский (см. С. Finch, The African Background to Medical Science, 1990. P. 148–152, fig. 2–6). О глубоких анатомических познаниях египтян, впрочем, соединенных с древними магическими представлениями, говорит и Вассоевич (А. Л. Вассоевич, СПб., 2000. С. 31).
В контрасте с этими высокими оценками находятся выводы, сделанные немецкоязычными учеными. Сабри Кольта и Шварцман-Шафхаузер считают: «Кажется, что анатомические познания древнеегипетских врачей были уничтожающе незначительными. Об анатомии суставов не было известно ничего, соединение головы и шеи считалось жестким, различие между мускулами, жилами, нервами, полостными органами и сосудами не проводилось, а сердце, желудок, легкие, печень и селезенка не воспринимались в качестве органических сущностей» (К. S. Kolta, D. Schwarzmann-Schafhauser, Die Heilkunde im Alten Agypten, Stuttgart 2000. S. 87).
А Вестендорф восклицает: «Как могли египтяне, имевшие в других случаях весьма хорошую способность к наблюдению, развить подобную теорию, не подтверждаемую никакими фактами?» (W. Westendorf, Erwachen der Heilkunde. S. 45).
Читатель придет, вероятно, в некоторое недоумение. Разве не в древнем Египте высочайшего уровня достигли бальзамирование и мумифицирование умерших, сопровождавшиеся диссекцией и извлечением внутренних органов? Неужели врачи не пользовались данными, полученными при диссекции трупов? Оказывается, что и по этому вопросу мнения ученых диаметрально расходятся. Финч (С. 154) считает, что египетские врачи-жрецы либо использовали для обучения тысячи похоронных диссекций, либо проводили чисто клинические диссекции. Существовал даже запрет на клинические диссекции, отмененный лишь в эпоху Птолемеев. Кроме того, квазиклинические диссекции трупов проводились повсюду в Африке.
Противоположную позицию занимают немецкоязычные ученые. Кольта и Шварцман-Шафхаузер утверждают: «Не следует переоценивать возможности бальзамировщиков. Проводимые ими «сечения» были религиозными действиями, а не медицинскими исследованиями. Их ведущим интересом было сохранить, насколько это возможно, тело как внешнюю оболочку мертвеца, а не исследовать его. Таким образом невозможно было получить глубокие анатомические и патологические познания. Религиозно-культовая точка зрения препятствовала более глубокому пониманию человеческого тела со стороны бальзамировщиков, она препятствовала также интересу врачей к мумификации. Это привело к тому, что даже рудиментарные анатомические познания о человеке не смогли проникнуть в медицину» (К. S. Kolta, D. Schwarzmann-Schafhauser, Die Heilkunde… S. 86). Несколько по-другому, но в том же русле аргументирует и Вестендорф (W. Westendorf, Erwachen der Heilkunde. S. 45–46):
«Бальзамировщики были «кастой» в самих себе, с которыми врач, очевидно, не имел или не хотел иметь ничего общего. Не зря бальзамировщиков делили на два класса: парасхисты, разрезавшие труп, и тарихевты, вновь его соединявшие. В то время как последние пользовались глубоким уважением (и имели медицинские знания), первые значили немного по сравнению с коллегами. Но даже парасхист при разрезе тела из религиозного страха не повреждал труп больше, чем было необходимо для мумифицирования, чтобы оставить мертвому по возможности неповрежденный труп для для воскресения, на которое возлагалась надежда. Тем более это было справедливо для тарихевта (свидетельства из поздней эпохи об осквернениях трупов при мумификации были, скорее всего, исключениями). Вероятно, по той же причине следует разделить иероглифы, используемые для обозначения частей тела, на две группы: внешние части тела имеют в качестве образца органы людей, а в качестве образца для изображения внутренних органов служили органы животных. И здесь было запрещено разрушать человеческое тело лишь из стремления к знаниям».
Чтобы непредвзято рассмотреть этот запутанный вопрос, обратимся непосредственно к древнеегипетским анатомическим трактатам и содержащейся в ей терминологии. Климент Александрийский (II–III вв.) упоминает 42 «герметические» книги, имевшиеся в распоряжении египетских жрецов. Среди них упомянуты 6 медицинских книг: 1. О строении тела. 2. О болезнях. 3. Об органах. 4. О лечебных свойствах. 5. О женских болезнях. 6. О болезнях глаз. Эти трактаты, к сожалению, до нас не дошли. Диодор (I, 82) упоминает о священной книге, составленной выдающимися врачами. Манефон приписывает одному из первых царей Египта Атотису составление учебника анатомии. Очень часто первым царям приписываются разные нововведения, царей и богов рассматривают в качестве «культурных героев». На этом фоне следует рассматривать и данное сообщение, хотя истоки анатомических познаний египтян могут восходить и к столь раннему времени. Как считают некоторые исследователи (в том числе Вестендорф), анатомия рождается из патологии. Вначале описывалась болезнь, затем вводились глоссы, содержавшие также анатомические и физиологические данные. Исходя из функционирования здорового тела, можно было сделать выводы, полезные для процесса исцеления. Из таких глосс (царственный?) «анатом» собрал информацию для своего учебника.
