Дредноуты. Хохзеефлотте против Гранд Флита - [17]

С самого начала этой войны Ла-Манш привлекал пристальное внимание германских адмиралов. Но видит око, да зуб неймёт: британский флот надёжно прикрывал эту артерию, и английским кораблям на Спитхэдском рейде достаточно было чуть шевельнуть стволами орудий, чтобы отбить у немцев всякое желание соваться в узкую щель между континентом и британскими островами.

Всё изменилось после боя 16 декабря: Хохзеефлотте нацелился на Ла-Манш – мишень была очень уж соблазнительной. Сам по себе погром в Английском канале (а если получится – то и в устье Темзы) имел бы весомый военный и оглушительный психологический эффект; кроме того, имелось и ещё одно важное соображение, связанное с подводной войной против британской торговли.

Противолодочная оборона всех стран в пятнадцатом году пребывала в зачаточном состоянии. Никто ещё толком не знал, как бороться с невидимым врагом, таившимся под водой, – моряки уповали на мины да на таран, посмеиваясь над анекдотической инструкцией, предписывавшей сворачивать замеченные перископы кувалдами, предварительно накинув на них мешок. И поэтому неудивительно, что идея использовать против субмарин дрифтерные сети (А что? Лодка – она ведь та же рыба, только большая и железная) нашла живейший отклик в умах английских адмиралов и была незамедлительно претворена в жизнь. Сети должны были буксироваться дрифтерами, и, буде рыбка попадётся, её следовало выволочь на поверхность и уничтожить.

Идея оказалась не из лучших: сети сносило, они цеплялись за обломки затонувших судов, стеклянные поплавки разбивались, и ловчая снасть тут же тонула. Тем не менее, после донесения командира «U-33», запутавшегося в такой сети и очень нервно отреагировавшего на пляску поплавков, привязаны к сети и сигнализировавших о факте поимки, немцы решили разогнать «рыбаков». Подводная война набирала обороты, а Ла-Манш был кратчайшей дорогой для германских субмарин, рвавшихся в заповедник Ирландского моря (путь вокруг Шотландии занимал слишком много времени – для охоты его оставалось всего ничего).

В набег вышла эскадра адмирала Хиппера в составе четырёх линейных и четырёх лёгких крейсеров, сопровождаемых двумя флотилиями эсминцев и флотилией тральщиков, присоединившейся к 1-й разведывательной группе у побережья Фландрии (о наличии в Ла-Манше мин немцам было известно). «Фон дер Танн» был в ремонте, и его заменил новейший «Лютцов», систершип «Дерфлингера», введённый в строй в кратчайшие сроки: программа Тирпица по всемерному усилению флота действовала.

Данные радиоперехвата, на основании которых англичане сделали вывод о выходе в море германских линейных крейсеров, были достоверными. Однако шли эти крейсера не на север, а на юг: с самого начала целью набега был Ла-Манш.

«Достоверный источник» по имени Мата Хари передал британскому морскому агенту откровенную дезинформацию. Впрочем, куртизанку и авантюристку мало интересовало, кем был на самом деле «Пауль» – германским агентом или агентом Интелледженс сервис. Ей, голландке по подданству и по национальности, было безразлично, кто победит в тотальной войне. Мату Хари интересовали только деньги и чувственные наслаждения, а бравый Пауль предоставил танцовщице «восточного стиля» и то, и другое.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ТЕНИ В ТУМАНЕ

Утлый пароходик, натужно пыхтя машиной, выгребал против волны. Седой шкипер, облокотившись о раскрытую дверь рубки, дымил трубкой, намертво вросшей в угол сердито сжатого рта. Старому валлийцу по имени Блейт не нравилось всё: и туман, и волна, качавшая его дрифтер с красивым названием «Леди Энн» (это неважно, что внешний облик ветхой посудины очень мало ему соответствовал), и вообще всё это времяпрепровождение. Блейт всю жизнь ловил треску и сельдь, насквозь пропах рыбой и морем, и не знал другого дела. Да, конечно, идёт война, враг угрожает берегам Альбиона, и каждый англичан должен нести свою ношу (каждый на своём месте), однако сегодня в сыром воздухе Канала плавало что-то зловещее (вроде утро как утро, а вот поди ж ты – ноет сердце, и всё тут). Хорошо бы выпить рому, а потом хорошенько вздремнуть, но всё это можно будет сделать не раньше, чем «Леди Энн» вернётся в Рамсгейт, уступив место другому дрифтеру, такому же утлому и такому же упрямому. Ничего, остался последний галс поперёк пролива, а там…

Шкипер не додумал эту греющую душу мысль до конца. В воздухе что-то грохнуло, ухнуло, просвистело над самыми волнами, и в пятидесяти ярдах от борта «Леди Энн» вырос белый водяной столб, перевитый дымом и огнём. А потом из колышущейся дымки выползли огромные серые тени, плюющиеся длинными языками пламени.

Трубка выпала изо рта Блейта и покатилась по палубе, но он этого даже не заметил.

– Боцман! – заорал старый шкипер. – Билли! Руби ваера, иначе через пять минут твоя Мэри станет вдовой, а дети – сиротами! Это немцы, помоги нам святой Патрик!

Линейные крейсера Хиппера вели беглый огонь противоминным калибром – тратить на дрифтеры солидный боезапас немцы сочли неразумным. Для рыбачьих скорлупок хватало и шестидюймовых снарядов, разносивших дрифтеры в щепки. Блейт видел, как громадный водяной столб с лёгкостью вырвал из воды соседний пароходик («Кажется, это «Красотка Сью»), подбросил высоко вверх, словно забавляясь, и рассыпался радужной пылью, оставив на взбаламученной поверхности пролива обломки да двух-трёх кричащих людей.