Дредноут - [105]

— Как вы тут?! — хрипло выкрикнула она.

Ответило с полдюжины голосов, и Мерси не разобрала ни слова. Но увидела двух мужчин, неловко лежащих на полках спального вагона, и тут же бросилась к ним.

Один был мертв, большая часть лица у него отсутствовала, а на том, что осталось, застыл такой ужас, что Мерси мысленно обратилась к Богу, моля послать ей что-нибудь, чем можно бы было накрыть убитого. Труп она столкнула с сиденья, оттащила в угол и оставила там, точно так же как сделала с телами в соседнем вагоне. Потом дотянулась до занавески и дернула ее, сорвав все крошечные колечки, нанизанные, как на карниз, на длинную тонкую цепь. Набросив на мертвеца импровизированный покров, Мерси направилась ко второму лежащему, пребывавшему в гораздо лучшей форме, хотя и без сознания.

Это оказался инспектор Гальяно с большой красной отметиной на лице. Впрочем, это был просто ушиб. То ли он сам упал, то ли его стукнуло отвалившейся оконной рамой, но угрозы для жизни, похоже, не было, определила Мерси, уложив мексиканца поудобнее и бегло осмотрев. Его нос с некогда гордой горбинкой был сломан, но пульс оставался ровным, и зрачки должным образом реагировали на свет.

Мерси потратила секунду, чтобы вытереть с его верхней губы запекшуюся кровь, а потом легонько, стараясь не причинить лишней боли, похлопала мексиканца по щеке:

— Инспектор? Инспектор?

Он ответил — сиплой скороговоркой на испанском. Мерси не поняла ни слова, но он говорил, а это уже прогресс.

— Инспектор Гальяно? Вы меня слышите?

— Sí.

— Инспектор?

— Да, — ответил он наконец внятно. — Да. Я… — Он резко сел, покачнулся, но удержался и принялся ощупывать себя. — Где мой пистолет?

— Этого я сказать не могу, — пожала она плечами. — Как ваша голова?

— Лицо… болит, — сказал мексиканец, пытаясь нахмуриться, почесать щеку и сморщить нос одновременно.

— У вас сломан нос, но, если это худшее из того, что случится с вами за день, будем считать, что это великолепно, ладно?

— Ладно, — проговорил он, однако повторив слово за девушкой, словно не совсем понимает, что оно означает. Взгляд его бегал по усыпанному стеклом полу.

— Ваш пистолет, — догадалась, что его беспокоит, медсестра. — Это не он там, под…

Мужчина увидел, куда она показывает, крикнул «да!» прежде, чем Мерси завершила фразу, и вскочил с места так быстро, что медсестра не успела его остановить.

— Осторожно, осколки! — воскликнула она, но мексиканец уже не обращал на нее внимания. Он снова занял позицию у окна, проверил оружие и приготовился к бою. — Осторожно, осколки, — повторила девушка.

Напрасно: они были повсюду и никто не собирался осторожничать с ними, поскольку не наткнуться на битое стекло было просто невозможно.

Мерси огляделась в поисках проводников, но ни одного не увидела. Девушка стояла спиной к передней двери, когда она открылась и в проеме возник Моррис Комсток, вопящий что есть мочи:

— Миссис Линч!

— Иду! — откликнулась она, не спрашивая даже, что случилось. Никто никогда не выкрикивал ее имя без нужды.

Она резко поднялась, и вдруг накатила тошнота: из-за непрерывной качки, из-за подсыхающей кровавой корки на руках, в которой поблескивали крохотные прилипшие осколки, — а еще из-за «Шенандоа», потому что Мерси вдруг осознала, что видит два его задних вагона, а паровоз уже обошел «Дредноут». Спеша на подмогу мистеру Комстоку, Мерси еще раз осмотрелась и убедилась, что южный состав обогнал северный; и на ее глазах поезд южан буквально сделал прыжок на рельсах, словно совершая последний рывок на предельной скорости. Едва ли он мог двигаться быстрее, но это было уже необязательно.

— О господи! — выдохнула Мерси, и Моррис Комсток, придерживая ее за локоть, ответил:

— Вот именно.

И снова продуваемая ветром брешь, и снова первый пассажирский вагон, а там — капитан, у которого снова кровоточила старая рана на голове. Или это была новая, но в том же месте?

— Инспектор! — сказал он.

Имелся в виду инспектор Портилла, лежащий навзничь; лейтенант Хоббс как раз пытался перевернуть его.

— Дайте посмотреть! — крикнула Мерси и кинулась к раненому.

Форма его превратилась в опаленные лохмотья, а над самым сердцем, ближе к центру груди, пульсировала, выталкивая кровь, огромная дыра.

Что ж, до сих пор все раны были подобны этой: солдаты стреляли из окон, так что все, что ниже плеч, было у них защищено… но все, что выше, представляло собой отличную мишень для тех, кто стрелял из другого поезда.

— Инспектор! — окликнула она и уложила его голову себе на колени. — Инспектор!

Он не ответил; глаза закатились под самый лоб.

— Помогите мне, — обратилась медсестра к Моррису Комстоку, но его отчего-то не оказалось рядом. Мерси вскинула голову и увидела Сола Байрона, который, поймав ее взгляд, кинулся к девушке. — Помогите, — повторила она. — Осторожнее, его нужно перенести очень осторожно.

Вместе они справились, уложив раненого в свободном спальном купе. Медсестра разорвала рубаху инспектора, не щадя форменных пуговиц, обнажив грудь, поросшую тронутыми сединой волосами, — и увидела дыру размером с ее кулак.

— Господи боже мой! — воскликнула она. — Чем это его?

— Кажется, на «Шанандоа» установили зенитное орудие, — ответил Сол Байрон.