Drang nach Osten. Натиск на Восток - [56]

На это фюрер ответил: «Не могу представить, чтобы француз напал как раз в районе Саарбрюкена, где у нас самые сильные позиции. Мы располагаем там оборонительными укреплениями, кроме того он (француз) наткнется там на вторую и третью линии обороны, которые, возможно, укреплены еще сильнее. Я считаю нашими слабейшими участками Бинвальд и Пфельцервальд, хотя мне и возражают, что нападение на лесистом участке не имеет шансов на успех. — Я придерживаюсь иного мнения. Возможна еще авантюра через Рейн, но там мы уже отстроились, а также нападение через Бельгию и Голландию, т. е. нарушение нейтралитета, которое я не считаю вероятным. Подготовка же к крупному наступлению через Западный Вал требует времени».

Генерал-полковник Кейтель и генерал Иодль поддержали этот ход мыслей фюрера, а последний добавил, что артиллерийская подготовка к крупному наступлению требует минимум 3–4 недели, так что само наступление придется уже на октябрь.

Фюрер подхватил: «Да, а в октябре уже довольно холодно, причем наши войска будут сидеть в хорошо защищенных бункерах, а французам придется залечь на открытой местности и ходить в атаку. Даже если француз и прорвется на каком-либо слабом участке Западного Вала, мы перебросим к этому времени наши дивизии с востока, которые так ему «надерут бока», что мало не покажется. Значит, остается лишь вариант с Бельгией и Голландией, в который я не верю, но он не невозможен, так что следует быть начеку».

С тем фюрер обратился непосредственно ко мне и потребовал не спускать глаз со всех событий в этих нейтральных странах.

Позиция Италии.

При прощании генерал-полковник Кейтель вкратце затронул наши нынешние отношения с Италией и упомянул как характерный факт, что фюрер отказался предоставить Муссолини подробную ориентировку о положении наших войск в Польше. Якобы известно, что Италия ведет переговоры с Францией, и поэтому он (фюрер) не может относиться к дуче с тем же доверием, что прежде. Если обе стороны (Франция и Италия) договорятся, следует так или иначе считаться с еще более сильным отмежеванием Италии.

Советский Союз.

Относительно Советского Союза и министр иностранных дел рейха фон Риббентроп, и генерал-полковник Кейтель высказались так.

«Русские, очевидно, еще не приняли решения и не знают точно, что им следует делать. С одной стороны, они хотят напасть на Польшу, но с другой — пока сдерживаются. В любом случае пока их поведение неясно».

В заключение я обсудил с министром иностранных дел рейха фон Риббентропом соглашение, заключенное относительно пропаганды и мои подготовительные мероприятия по украинскому вопросу. Предложенное пропагандой вермахта радиообращение к украинцам было одобрено министром иностранных дел рейха с изменением пункта 3 на «вермахт не питает враждебных чувств в отношении украинского населения Польши…».

О том, какого рода «подготовительные мероприятия по украинскому вопросу» имел в виду руководитель абвера, стало известно позже. Более подробно их содержание В. Канарис раскрыл накануне нападения Германии на Советский Союз в беседе с рейхсминистром восточных оккупированных территорий А. Розенбергом. На ней они обсуждали план предстоящего захвата и расчленения территории Советского Союза. В первой части беседы, состоявшейся 30 мая 1941 г., говорится:

«…О расчленении русского пространства на четыре государства…, чтобы раз и навсегда освободить Германию от кошмара возможной угрозы с Востока. (далее в пункте 4В. Канарис подтверждает готовность к сотрудничеству. — Прим. авт.) Я обещал рейхсляйтеру Розенбергу распорядиться о том, чтобы также из состава учебного полка особого назначения «Бранденбург-800», а также украинских добровольческих формирований были выделены люди, которые в нужный момент могли бы использоваться в качестве переводчиков, управляющих служащих, уполномоченных и т. п.»[109].

Практическая подготовка к реализации плана «расчленения русского пространства» с помощью т. н. украинских добровольческих формирований началась задолго до нападения на Советский Союз. Подтверждением тому является «Меморандум Канариса» от 12 сентября 1939 г., представленный в материалах Нюрнбергского трибунала как документ 3047-ps.

Согласно ему, в ноябре 1 939 г. около 400 украинских националистов начали обучение в лагерях абвера в Закопане, Комарне, Кирхендорфе и Гакештейне. После завершения курса подготовки предполагалась их заброска в юго-восточные земли Польши с задачей: провозгласить на их территории независимую Галицию и затем поднять «…восстание, ставящее целью уничтожение поляков и евреев»[110].

Но тогда в сентябре 1939 г. надобность в ОУН отпала, вермахт самостоятельно расправился с польской армией, а пакт Молотова-Риббентропа установил временный «статус-кво» между Берлином и Москвой. К тому же в тот период времени внутри организации разразился острейший внутренний кризис, связанный с гибелью ее главаря Е. Коновальца. Он привел к ожесточенной, не на жизнь, а на смерть борьбе за власть между С. Бандерой и А. Мельником. Продолжалась она до тех пор, пока в нее не вмешался всемогущий абвер. Приближалась война с СССР, и гитлеровцам снова понадобилось пушечное мясо.