Драная юбка - [10]
Я хотела попасть в свою комнату, но не решалась зайти в дом. Как я взгляну ему в глаза? Мой бедный отец, наверное, всего лишь вышел срезать цветы. Потому что он всегда делал это для меня. Когда я возвращалась из школы, ваза с цветами ждала меня на растрескавшемся белом подоконнике.
В тот вечер в моей комнате не было роз. Я кинула блокнот на пол, и страницы затрепетали веером. Написанные у Мина слова казались еще большей насмешкой после чудовищного разговора с Брауном. Стань манекенщицей. Беги из этого города. Будь у меня нож, я бы смогла вырезать эти слова. Вместо этого я выдрала страницу и разорвала ее в клочки.
На столе лежал «Лорд Джим».[4] Мне полагалось написать годовое сочинение по английскому. Показать, как роман раскрывает темы: (а) человек и природа или (б) человек и люди. Я решила притвориться старательной ученицей, на случай, если папа зайдет в комнату. Однако я совершенно не ощущала себя старательной. «Лорд Джим» – да наплевать. Я провела целый год в героических приключениях Беовульфа, Гамлета и Роберта Планта. Ландскнехты и вероотступники – я была сыта по горло их триумфом над препятствиями. Я запустила «Лордом Джимом» в стенку.
Когда я вышла на кухню, отец на меня даже не взглянул.
На ужин суп, как неожиданно. Симус был поваром в Парсифале, ресторане здоровой пищи, где подавали семнадцать видов супов. Божественная Капуста и Жеруха – что-то типа того. Ресторан постоянно был набит тощими студентами и обкуренными голландками из общежития. По четвергам бедняки ели бесплатно.
В тот вечер в супе что-то подгорело, в зелени плавали черные хлопья.
Фарфоровая супница была в изящных розочках. Все в нашем доме было старым и обшарпанным, все, кроме посуды. Мать Эверли подарила ее моим родителям на свадьбу.
Ходят легенды, что после свадьбы моя мама попыталась расколотить все свое приданое. Молодожены закинулись кислотой в гостиничном номере. Отец пытался остановить маму, но она была сильно не в себе. Думала, что чашки – это такие птицы, пытаются летать по комнате.
Она метала фарфор в стены, разукрашенные розовыми сердечками.
Осколки были просто прекрасны, утверждала она, белые черепки – будто лебеди.
Я никогда не видела моей бабушки, даже ее фотографий не видела. Может, она лысая и с подагрой, дряхлая маразматичка в своем особняке в Мичигане. Мой дед изобрел какой-то оптический механизм и после смерти оставил целое состояние своей жене и единственной дочери Эверли. Эверли была невероятно щедра. Она отдала все свои деньги Семейству Кайфа.
Если я стану манекенщицей, узнает ли бабушка мое лицо в журналах? Отец сказал, что я все больше похожа на Эверли, и эта схожесть его порой пугает. Когда они познакомились, ей было шестнадцать.
Первая любовь – самая тяжкая, говорил отец со слезами на глазах.
Первая любовь самая… Господи, я не выдерживала, когда он так слабел. Из-за этого я перестала расспрашивать о матери. Только его потерянное лицо при малейшем воспоминании заставляло меня радоваться, что я никогда не влюблялась и мне это не грозит в окружении идиотов типа Дина Блэка.
Как прошел день? всегда спрашивал меня отец после школы. Всегда, но не сегодня. Оно, пожалуй, и к лучшему. Что бы я ему ответила?
Папа, сегодня я прогуливала и познакомилась с мужиком, который сказал, что я могу стать манекенщицей и заработать много денег. Его мерзопакостный друг умолял меня пойти в его студию посниматься. Пристрелка, вот как это называется, а ты – вроде жестяной утки в тире. Эти мужики пообещали, что помогут мне переехать в Нью-Йорк и попасть на страницы «Семнадцати». Папа сильно бы расстроился, узнай он, что мне этого очень захотелось, пусть на мгновение. Он хотел, чтобы я воспринимала красоту как зло. Тщеславие увлекло твою мать в темные лабиринты. Он съеживался всякий раз, когда заставал меня за чтением модных журналов.
Почему бы тебе не почитать книжку? постоянно спрашивал он. Сходить на пляж? Солнце, эти журналы погубят твою душу.
Пап, сегодня я познакомилась с клевой девицей по имени Китаянка. Она пила духи и лила розовую жидкость прямо на голую грудь. Она хотела затянуть меня на вечеринку в «Королевский Отель». Эй, пап, ты бывал на вечеринках в «Королевском Отеле»?
Папочка, как работа? спросила я беспечно и радостно.
Он не ответил, встал и выплеснул остатки супа. Я знала, почему ему не хочется на меня смотреть. И кто его упрекнет? Его преследовал вид моих лодыжек в воздухе, мои закрытые глаза, мои приоткрытые губы и глубокий вздох.
Мне нужно было сотворить что-нибудь необычное, чтобы изгнать эту картину у него из головы. Но я ничего не могла придумать. Я пялилась на розу, вспоминая, как рвался разрез на юбке Джастины, когда она бежала.
В конце концов отец заговорил.
Ты когда-нибудь контактировала с кем-нибудь из тех девочек из Орегона, ну из этого, из Семейства?
С чего бы мне с ними контактировать? Я не видела их с восьми лет. Мы тогда сбежали от Семейства Кайфа в три утра, покинув коммуну без единого «прощай». Кайф – это одно, сказал отец, хаос – совершенно другое.
Мы сбежали в микроавтобусе Вождя, поменяли номерные знаки в Портленде и в темноте ехали в сторону Канады.
Эта книга перевернет ваше представление о людях в форме с ног на голову, расскажет о том, какие гаишники на самом деле, предложит вам отпущение грехов и, мы надеемся, научит чему-то новому.Гаишников все ненавидят. Их работа ассоциируется со взятками, обманом и подставами. Если бы вы откладывали по рублю каждый раз, когда посылаете в их адрес проклятье – вслух, сквозь зубы или про себя, – могли бы уже давно скопить себе на новую тачку.Есть отличная русская пословица, которая гласит: «Неча на зеркало пенять, коли рожа крива».
Чем старше становилась Аделаида, тем жизнь ей казалась всё менее безоблачной и всё менее понятной. В самом Городе, где она жила, оказывается, нормы союзного законодательства практически не учитывались, Уголовный кодекс, так сказать, был не в почёте. Скорее всего, большая часть населения о его существовании вовсе не подозревала. Зато были свои законы, обычаи, правила, оставленные, видимо, ещё Тамерланом в качестве бартера за городские руины…
О прозе можно сказать и так: есть проза, в которой герои воображённые, а есть проза, в которой герои нынешние, реальные, в реальных обстоятельствах. Если проза хорошая, те и другие герои – живые. Настолько живые, что воображённые вступают в контакт с вообразившим их автором. Казалось бы, с реально живыми героями проще. Ан нет! Их самих, со всеми их поступками, бедами, радостями и чаяниями, насморками и родинками надо загонять в рамки жанра. Только таким образом проза, условно названная нами «почти документальной», может сравниться с прозой условно «воображённой».Зачем такая длинная преамбула? А затем, что даже небольшая повесть В.Граждана «Кровавая пасть Югры» – это как раз образец той почти документальной прозы, которая не уступает воображённой.Повесть – остросюжетная в первоначальном смысле этого определения, с волками, стужей, зеками и вертухаями, с атмосферой Заполярья, с прямой речью, великолепно применяемой автором.А в большинстве рассказы Валерия Граждана, в прошлом подводника, они о тех, реально живущих \служивших\ на атомных субмаринах, боевых кораблях, где героизм – быт, а юмор – та дополнительная составляющая быта, без которой – амба!Автор этой краткой рецензии убеждён, что издание прозы Валерия Граждана весьма и весьма желательно, ибо эта проза по сути попытка стереть модные экивоки с понятия «патриотизм», попытка помочь россиянам полнее осознать себя здоровой, героической и весёлой нацией.Виталий Масюков – член Союза писателей России.
Роман о ЛЮБВИ, но не любовный роман. Он о Любви к Отчизне, о Любви к Богу и, конечно же, о Любви к Женщине, без которой ни Родину, ни Бога Любить по-настоящему невозможно. Это также повествование о ВЕРЕ – об осуществлении ожидаемого и утверждении в реальности невидимого, непознаваемого. О вере в силу русского духа, в Русского человека. Жанр произведения можно было бы отнести к социальной фантастике. Хотя ничего фантастичного, нереального, не способного произойти в действительности, в нём нет. Скорее это фантазийная, даже несколько авантюрная реальность, не вопрошающая в недоумении – было или не было, но утверждающая положительно – а ведь могло бы быть.
Если вам кто-то скажет, что не в деньгах счастье, немедленно смотрите ему в глаза. взгляд у сказавшего обязательно станет задумчивый, туманный такой… Это он о деньгах задумается. и правильно сделает. как можно это утверждать, если денег у тебя никогда не было? не говоря уже о том, что счастье без денег – это вообще что-то такое… непонятное. Герой нашей повести, потеряв всех и всё, одинокий и нищий, нечаянно стал обладателем двух миллионов евро. и – понеслось, провались они пропадом, эти деньги. как всё было – читайте повесть.
Рут живет одна в домике у моря, ее взрослые сыновья давно разъехались. Но однажды у нее на пороге появляется решительная незнакомка, будто принесенная самой стихией. Фрида утверждает, что пришла позаботиться о Рут, дать ей то, чего она лишена. Рут впускает ее в дом. Каждую ночь Рут слышит, как вокруг дома бродит тигр. Она знает, что джунгли далеко, и все равно каждую ночь слышит тигра. Почему ей с такой остротой вспоминается детство на Фиджи? Может ли она доверять Фриде, занимающей все больше места в ее жизни? И может ли доверять себе? Впервые на русском.