Драмы и комедии - [131]

С к р о б а т. Почему?

М а р и н а. Я ведь тебе сказала, что мне деньги нужны. Я на этом могу кое-что заработать.

С к р о б а т. Ты же не знаешь, когда и куда их будут выводить.

М а р и н а. Ты мне скажешь.

С к р о б а т. Не скажу.

М а р и н а. Если я вместе с ними и тебя выдам, так мне еще прибавят кое-что.

С к р о б а т. Ты — самая настоящая фашистка. Все их методы переняла.

М а р и н а. Не считаю нужным опровергать.

С к р о б а т. Кровь этих людей будет на твоей совести.

М а р и н а. Если тебе от этого легче — пожалуйста. Моя совесть выдержит. (Берет в руки карандаш и бумагу.) На какую дорогу будут выходить?… Ну! Не вздумай упрямиться.

С к р о б а т. На Южный тракт.

М а р и н а. Где сборный пункт?

С к р о б а т. В деревне Матеевичи.

М а р и н а. Когда там должны собраться?

С к р о б а т. В четыре часа дня.

М а р и н а. Это я тебя от расстрела спасаю.

С к р о б а т. Хозяева знали, куда поставить меня на квартиру.

М а р и н а. Они знают, что я выручу тебя в трудную минуту. Нынче я уже два разумных совета дала тебе. Один — как расстаться с жизнью, а другой — как ее сохранить, поскольку ты за нее цепляешься.

С к р о б а т. Зря, видно, цепляюсь.

М а р и н а. Предчувствуешь недоброе?

С к р о б а т (с болью). Зачем они меня в СД вызывают? Могут ведь свои увидеть.

М а р и н а. Свои! Коммунисты, ты хочешь сказать?

С к р о б а т. Ну, коммунисты.

М а р и н а. Чего же ты боишься, если они свои?

С к р о б а т. Прикончат.

М а р и н а. Это они могут. Утопят в нужнике, и шито-крыто.

С к р о б а т. Брр!

М а р и н а. А коли ты уже законченный дьявол, так выход найдешь.

С к р о б а т. Боюсь, что один из них узнал меня, когда я выходил из СД.

М а р и н а. Между прочим, странно, что тебе не приходит в голову еще один выход.

С к р о б а т. Какой?

М а р и н а. Перекинуться на их сторону, к «своим».

С к р о б а т. Не от чистого сердца наводишь ты меня на эту мысль.

М а р и н а. Тогда знаешь, что было бы? В газетах появился бы некролог, что такой-то, который верно служил великой Германии и новому порядку, попал в руки бандитов. Рядом — подлинные твои документы и фото, где ты мирно беседуешь с начальником СД. Ты, видать, и не заметил, как тебя щелкнули. Нет, брат, раз ты стал на эту дорожку, так назад возврата нет.

С к р о б а т. У меня есть к тебе одна просьба.

М а р и н а. Слушаю.

С к р о б а т. Мне нужно письмо… из тюрьмы. Написанное женской рукой. На случай, если он меня узнал…

М а р и н а. Не велика услуга, могу сделать. (Смотрит в окно.) Вон, кажется, твоя благоверная идет. Несет бальзам для твоей многострадальной души. С узлом за спиной. Задирает голову, номер дома рассматривает. Пацан у тебя есть?

С к р о б а т. Есть.

М а р и н а. И он с ней.

Скробат подходит к окну.

Уже во двор зашли.

С к р о б а т (надевает пиджак, смотрит в зеркало). Ты бы вышла куда-нибудь на это время?

М а р и н а. Ухожу. Мне велено создать благоприятные условия для свидания. (Надевает пальто, берет корзину с пирожками.) Милуйтесь. (Уходит.)

Скробат взволнован. Он прислушивается к шагам, открывает дверь. В дверях появляется  Ж е н я  с узлом, за ней  В а л е р и к.

Ж е н я. Антоша! (Повисла на шее у мужа.)

С к р о б а т (целует жену). Вот и свиделись. (Снимает у нее с плеч узел и кладет на кушетку.)

В а л е р и к. Здравствуй, папа!

С к р о б а т. Здорово, сынок! (Целует сына.) А худющий какой!

Ж е н я. Скажи — хорошо, что живой.

С к р о б а т. Раздевайся. (Снимает с жены пальто.) Дай хоть посмотреть на тебя.

Ж е н я. Подожди, причешусь немного. (Подходит к зеркалу, причесывается.)

С к р о б а т. Как же вы добрались?

Ж е н я. Ехали немного на подводе, потом пешком шли.

С к р о б а т. Устали.

Ж е н я. Теперь можешь смотреть.

С к р о б а т. Садись. (Всматривается в лицо жены.)

Ж е н я. Что, переменилась?

С к р о б а т. Похудела.

Ж е н я. А у тебя усы. Смешно как-то.

С к р о б а т. Тут не только усы, рога отрастишь.

В а л е р и к (увидев на столе пистолет). Ого! Вот бы мне такую штуку! (Берет в руки пистолет.)

С к р о б а т. Дай сюда, а то, чего доброго, выстрелишь. (Берет пистолет, ставит на предохранитель.) Вот эту штуку не трогай.

В а л е р и к. Знаю, предохранитель. Сколько фашистов ты из него уложил?

С к р о б а т. Не считал.

В а л е р и к. Ого! Так много, что даже считать надо.

Ж е н я. А мы думали, что тебя и в живых нет. Ты ведь в городе был, когда бомбили. У нас аж земля дрожала. Решили уходить. Вышли на шоссе, а тут десант. Да и вообще — куда пойдешь? Надюша на руках. Пошла я к сестре, да так и остались там.

С к р о б а т. Не трогают вас… немцы?

Ж е н я. Сначала цеплялись, спрашивали о тебе. Не знаю, говорю, погиб, видно. Последнее время не трогают.

С к р о б а т. Я тогда никак не мог за вами приехать. Задание выполнял.

Ж е н я. Тебя в тылу оставили?

С к р о б а т. Да.

Ж е н я. Боюсь я за тебя. Не дай бог, попадешь им в лапы…

В а л е р и к. А это для чего? (Показывает пистолет.) Как пальнет в лоб.

Ж е н я. Вчера всю ночь не спал. Обнял, шепчет на ухо: «Правда, мама, наш папа — герой?» Утром, пока в дорогу собирались, словно на крыльях летал. И так хотелось ему похвастаться товарищам, сказать, кто такой его папа. Но я приказала, чтоб ни звука.