Драмокл - [35]

– Погоди-ка, Руфус, – сказал Драмокл. – Я свяжусь с тобой через минуту. – Король повернулся к Максу. – Входи. Надеюсь, Макс, что это не очередной плод твоей буйной фантазии. Как звать твою подружку?

– Меня зовут Сорочка, – сказала девушка.

Глава 33

Пока происходили все эти события, Друзилла сидела в своем замке в Истраде и думала. С Анастрагона она прямиком направилась домой. Настроение у нее в пути совершенно упало. Праведный гнев, вдохновлявший ее во время разговора с Руфусом, куда-то испарился. Она не могла понять, почему с такой готовностью поверила Чачу, хотя прекрасно знала о его ненависти к Драмоклу и неистребимой склонности ко лжи. Правильно ли она поступила? Убежденность покинула принцессу, и навалилась такая хандра, что терпеть ее не было мочи. К счастью, у ее психиатра, доктора Эйгенлихта, оказалось в тот день «окно».

Сеанс прошел чрезвычайно плодотворно. Друзилла поведала Эйгенлихту обо всем, что она наделала и почему, и тут же забилась в истерике.

Эйгенлихт подождал, пока она успокоится. Затем закурил коротенькую и толстую черную сигару, сплел свои коротенькие и толстые черные ножки и заявил:

– Моя дорогая, это же настоящий духовный прорыв! Осознав истинные побуждения своего брата, вы не можете не понять своих собственных подсознательных побуждений, толкнувших вас с такой готовностью принять его предательский план. Теперь вы видите, что ваша знаменитая любовь к дорогому папочке служила всего лишь ширмой для тайной злости и жажды мщения.

– Но я люблю его! – простонала Друзилла.

– Конечно, вы его любите. Но и ненавидите тоже. Амбивалентность налицо. Да и могло ли быть иначе? Вспомните свое детство, подумайте о бесчисленных Драмокловых подружках! Папочка никогда не хотел позабавиться с малышкой Дру, верно? Малышка Дру мечтала быть папочкиной подружкой, но ее коварный папочка всегда обращался с ней как с ребенком и развлекался на стороне. Тем самым он посеял в вашей душе чувство бешеной ярости, неприемлемое для вашего сознания. Пытаясь сублимировать это чувство, вы ударились в религию, силясь направить вашу разрушительную энергию в русло высших материй. Вы и Руфуса полюбили по той же причине. Руфус – воплощенное самообладание, своего рода копия вашего отца, человек, не лишенный страстей, но не испытывающий страсти к вам. Как только у вас появился шанс отомстить Драмоклу, ваш рассудок, этот тайный прислужник вероломства, прикрыл ваши мстительные чувства вуалью благородных и возвышенных побуждений.

– Ах, доктор, – сказала Друзилла, – наверное, вы правы. Мне так стыдно!

– Ерунда. Такие чувства испытывает каждый второй. Вы совершили блестящий прорыв, моя дорогая, и должны гордиться собой. Это победа вашего «эго»! Лишив свой застарелый комплекс питавшей его ядовитой энергии, вы наконец полюбите отца по-настоящему.

– Ах, доктор Эйгенлихт, вы снова правы! – сказала Друзилла, улыбаясь сквозь слезы. – Я словно сбросила с плеч невыносимо тяжкое бремя. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Чего ж тут не понять? – откликнулся доктор Эйгенлихт. – Вы только не забывайте, что это всего лишь первая вспышка прозрения. Нам с вами предстоит еще немало потрудиться, дабы закрепить вашу победу.

– Да, конечно, – сказала Друзилла.

– Наше время почти истекло. В четверг на будущей неделе вам подходит?

– О господи! – спохватилась Друзилла. – Я совсем забыла! Мы же на пороге войны!

– Да? И какие ассоциации у вас это вызывает?

– Нет, доктор, я говорю о реальном положении. Мне необходимо срочно увидеться с отцом и Руфусом. Надеюсь, я еще успею предотвратить гибель цивилизации!

Доктор Эйгенлихт спокойно улыбнулся ей и расплел свои коротенькие и толстые черные ножки.

– Так, значит, если цивилизация не погибнет, – сказал он невозмутимо, – жду вас через неделю в тот же час.

Глава 34

– Макс! – сказал Драмокл. – У меня нет времени на Тлалока. Вот-вот начнется настоящее сражение.

– Знаю, сир, – сказал Макс. – Поэтому я и пришел. У меня для вас совершенно сногсшибательная новость, впрямую касающаяся войны. Речь идет о предательстве.

– Предательстве? Военном?

– Да, милорд!

– Кто?

– В том-то вся и печаль, – сказал Макс. – Леди Сорочка представила мне неопровержимые доказательства того, что Руфус собирается предать вас в предстоящем сражении.

– Руфус, говоришь?

– Так точно, сир.

– Идем со мной, – сказал Драмокл.

Он провел Макса с девушкой в свободный кабинет, где стояли две продавленные тахты, несколько складных деревянных стульев и стол, заваленный кучами пыльных ксерокопий. Драмокл предложил им сесть. Потом налил из крана чашку капуччино и повернулся к Максу:

– Доказательства должны быть более чем убедительными, иначе я насажу твою башку на пику, как только мне принесут ее со склада.

– Давай свою кассету, девушка, – обратился Макс к Сорочке.

Сорочка открыла сумочку и протянула королю крошечный кассетник. В нем была одноразовая кассета «репроно». Запись на такую кассету (изобретение землян) можно было сделать только раз и прослушать тоже. Любая попытка скопировать запись или прокрутить ее повторно приводила к тому, что на «репроно» оставались лишь шипящие звуки помех, прерываемые старыми сводками погоды.