Анисья (выхватывает ребенка у него из рук и кидает в погреб). Задуши скорей, не будет живой. (Сталкивает Никиту вниз.) Твое дело, ты и прикончи.
Матрена (садится на приступку). Жалостлив он. Трудно ему, сердечному. Ну, да что ж! Его грех тоже. (Анисья стоит над погребом. Матрена садится на приступок крыльца, поглядывает на нее и рассуждает.) И-и-и как испужался! Ну, да что ж? хоть и трудно, помимо-то нельзя. Куда денешься-то? Тоже, подумаешь, как другой раз просят детей! Ан, глядь, бог не дает, всё мертвеньких рожают. Вон хоть бы попадья. А тут не надо его, тут и живой. (Глядит к погребу.) Должно, покончил. (К Анисье.) Ну что?
Анисья (глядя в погреб). Доской прикрыл, на доску сел. Кончил, должно.
Матрена. О-ох! И рад бы не грешить, а что сделаешь?
Никита (вылезает, трясется весь). Жив все! Не могу! Жив!
Анисья. А жив, так куда ж ты? (Хочет остановить его.)
Никита (бросается на нее). Уйди ты! Убью я тебя! (Схватывает ее за руку, она вырывается, он бежит за ней с скребкой. Матрена бросается к нему навстречу, останавливает его. Анисья убегает на крыльцо. Матрена хочет отнять скребку. Никита на мать.) Убью, и тебя убью, уйди! (Матрена убегает к Анисье на крыльцо. Никита останавливается.) Убью. Всех убью!
Матрена. С испугу это. Ничего, сойдет это с него.
Никита. Что ж это они сделали? Что они со мной сделали? Пищал как… Как захрустит подо мной. Что они со мной сделали! И жив, все, право, жив! (Молчит и прислушивается). Пищит… Во пищит. (Бежит к погребу.)
Матрена (к Анисье). Идет, видно, зарыть хочет. Микита, тебе бы фонарь.
Никита (не отвечая, слушает у погреба). Не слыхать. Примстилось. (Идет прочь и останавливается.) И как захрустят подо мной косточки. Кр… кр… Что они со мной сделали? (Опять прислушивается.) Опять пищит, право, пищит. Что ж это? Матушка, а матушка! (Подходит к ней).
Матрена. Что, сынок?
Никита. Матушка родимая, не могу я больше. Ничего не могу. Матушка родимая, пожалей ты меня!
Матрена. Ох, напугался же ты, сердечный. Поди, поди. Винца, что ль, выпей для смелости.
Никита. Матушка родимая, дошло, видно, до меня. Что вы со мной сделали? Как захрустят эти косточки, да как запищит!.. Матушка родимая, что вы со мной сделали! (Отходит и садится на сани.)
Матрена. Поди, родной, выпей. Оно, точно, ночным делом жутость берет. А дай срок, ободняет, да, ведать, денек-другой пройдет, и думать забудешь. Дай срок, девку отдадим и думать забудем. А ты выпей, выпей поди. Я уж сама приберу в погребе-то.
Никита (встряхивается). Вино осталось там? Не запью ли?! (Уходит. Анисья, стоявшая все время у сеней, молча сторонится.)
Явление пятнадцатое
Матрена и Анисья.
Матрена. Иди, иди, ягодка, а уж я потружусь, полезу сама, закопаю. Скребку-то куда он тут бросил? (Находит скребку, спускается в погреб до половины.) Анисья, подь-ка сюда, посвети, что ль?
Анисья. А он-то что ж?
Матрена. Да напугался больно. Напорно уж больно ты налегла на него. Не замай, опамятуется. Бог с ним, уж я сама потружусь. Фонарь-то поставь тут. Я увижу. (Матрена скрывается в погребе.)
Анисья (на дверь, куда ушел Никита). Что, догулялся? Широк ты был, теперь, погоди, сам узнаешь каково. Пыху-то сбавишь.
Явление шестнадцатое
Те же и Никита (выскакивает из сеней к погребу).
Никита. Матушка, а матушка?
Матрена (высовывается из погреба). Чего, сынок?
Никита (прислушивается). Не зарывай, живой он. Разве не слышишь? Живой! Во… пищит. Во, внятно…
Матрена. Да где ж пищать-то? Ведь ты его в блин расплющил. Всю головку раздребезжил.
Никита. Что ж это? (Затыкает уши.) Все пищит! Решился я своей жизни. Решился! Что они со мной сделали?! Куда уйду я?! (Садится на приступки.)
Занавес
Вместо явлений двенадцатого — четырнадцатого, пятнадцатого и шестнадцатого действия четвертого можно читать следующий вариант.
Изба первого действия.
Явление первое
Анютка раздетая лежит на коннике под кафтаном. Митрич сидит на хорах и курит.
Митрич. Ишь, духу-то напустили, в рот им ситного пирога с горохом. Мимо лили добро-то. И табаком не заглушишь. Так в носу и вертит. О господи! Спать, видно. (Подходит к лампочке, хочет завернуть.)
Анютка (вскакивает, садится). Дедушка, не туши, голубчик!
Митрич. Чего не тушить?
Анютка. А на дворе-то гомонили как. (Прислушивается.) Слышишь, опять в амбар пошли?
Митрич. Тебе-то чего? Авось тебя не спрашивают. Ложись да и спи. А я вот заверну свет. (Завертывает.)
Анютка. Дедушка, золотой! не гаси совсем. Хоть в мышиный глазок оставь, а то жуть.
Митрич (смеется). Ну, ладно, ладно. (Присаживается подле нее.) Чего жутко-то?
Анютка. Как не жутко, дедушка! Нянька как билась. Об рундук головой билась. (Шепотом.) Я ведь знаю… У ней робеночек родиться хочет… Родился уж, никак…
Митрич. Эка егоза, залягай тебя лягушки. Все тебе знать надо. Ложись, да и спи.
Анютка ложится. Вот так-то. (Закрывает ее.) Вот так-то. А то много знать будешь, скоро состаришься.
Анютка. А ты на печку пойдешь?
Митрич. А то куды ж? То-то глупая, посмотрю я. Все ей знать надо. (Закрывает ее еще и поднимается идти.) Вот так-то лежи, да и спи. (Идет к печи.)
Анютка. Разочек крикнул, а теперь не слыхать.
Митрич.
