Драматическая миссия - [107]
— Мне нужно в Дом Советов! — запыхавшись, проговорил старик. — Хоть, признаться, и не в ладах я кое с кем из его обитателей, но дешево этот дом врагу не отдам!
У Цепного моста он соскочил с машины.
Год назад выводил Тибор Самуэли из ворот Московского Кремля свою роту на подавление эсеровского мятежа. А теперь пришлось воевать здесь, дома, в Будапеште. Мелькнула мысль — надо бы обратиться за поддержкой к интернационалистам.
Цепной мост содрогнулся: три крупных монитора разворачивались под его пролетами. Один навел орудня на Дом Советов. Самуэли отвернулся, в бессильней ярости до крови кусая губы. Дёрдь понимающе взглянул на брата: там Йолан, окна квартиры выходят на дунайскую набережную… Он сказал негромко:
— Лейриц, наверное, укрыл ее в безопасном месте…
Из жерла корабельного орудия вырвалось пламя. Прогремел оглушительный выстрел. Дом Советов скрылся в облаке дыма и пыли. С противоположного берега было видно, как на фасаде беспомощно повис развороченный снарядом балкон.
В Келенфёльде машина Самуэли остановилась. Здесь, в казармах имени Бебеля, — подразделения интернациональной бригады. Пока интернационалисты, поднятые по тревоге, строились в шеренги, Самуэли попытался связаться по телефону с Домом Советов. Но связь была прервана.
Самуэли отправил усиленные наряды во все стратегически важные пункты Буды. Во главе отряда он поспешил к Дунаю. На Фехерварском шоссе они наскочили на засаду: отряд был неожиданно обстрелян из пулемета, установленного на чердаке. Пока бойцы окружали дом, выбивая пулеметчиков, мониторы повернули вниз по течению, спасаясь от перекрестного огня Красной батареи крепостной артиллерии на горе Геллерт и полевой пушки, подтянутой к береговой опоре моста Франца-Иосифа, на пештской стороне.
Разрезая свинцово-серые волны реки, мятежные суда полным ходом шла на юг, на Калочу. «Интересно, установлены ли орудия, доставленные вчера взамен захваченной белыми усодской батареи? — подумал Самуэли. — А что станется с «Визой» и «Компо» — двумя маленькими, плохо вооруженными катерами, когда их настигнут бронированные чудовища?
Не вспыхнет ли снова мятеж между Шольтом и Калочей, если туда высадятся экипажи контрреволюционных мониторов?»
— Надо срочно возвращаться в Калочу! — быстро сказал Тибор брату.
По набережной за баррикадами, воздвигнутыми на скорую руку из сваленной грудой брусчатки, движутся сотни людей — штатские, красногвардейцы, красноармейцы. Со всех концов города валит сюда народ. Только и разговоров, что о стычках с мятежниками. Из казарм имени Энгельса тоже открыли пушечную стрельбу, но зачинщиков — старых кадровых офицеров сразу удалось усмирить. Взбунтовались кадеты из Военной академии Людовика; белые захватили здание Центральной телефонной станции.
Мимо Тибора на грузовике промчался Отто Корвин. Заметив Самуэли, он приказал остановить машину.
— Бойцов-интернационалистов направь в академию Людовика! — сказал он Тибору. — Комиссар академии убит, уничтожен взвод красноармейцев. Неплохо бы твоего брата прикомандировать связным к штабу Хаубриха. — И, склонившись к Самуэли, зашептал: — Роль Хаубриха во всей этой истории очень странная: возглавляет операции по подавлению мятежа, а все задержанные мятежники в один голос утверждают, что действовали по его приказу. Удалось узнать пароль контрреволюционеров: «Национальная социал-демократическая партия». Но им не удастся опрокинуть нас, — уже громко произносит он. — Вооруженные рабочие дружины без объявления боевой тревоги явились на сборные пункты.
Дёрдь забрался в кузов машины, но, прежде чем грузовик тронулся с места, Самуэли успел спросить Корвина:
— В Доме Сонетов раненые есть?
— К счастью, нет.
Командование интернациональным отрядом возложено на румына Хенрика Цагана. Русские, словаки, австрийцы торопились на грузовиках к проспекту Юллёи.
Мониторы скрылись из виду.
— Надо и нам поторопиться, — Самуэли указал на юг, где таяли в небе струйки черного корабельного дыма. — Мы должны опередить их…
Возле поселка Эрчи автомобиль поравнялся с мятежной флотилией. Только теперь заметил Самуэли: рядом с трехцветным национальным флагом на мачтах мониторов развевается красный флаг. Два флага — революции и контрреволюции — на одной мачте… «Национальная социал-демократическая партия», «приказ наркома Хаубриха» — так вот как сбили с толку матросов и других легковерных людей!
Весь следующий день мониторы бороздили воды Дуная, выжидая дальнейшего развития событий. Отряды рабочих в ночь на 25 июня подавили последние очаги контрреволюционного мятежа в Будапеште. В час сурового испытания будапештский пролетариат доказал, что способен защитить завоевания революции.
На рассвете береговая батарея потопила монитор «Бачка». Командование монитора, будучи уверено, что минное заграждение на этом участке Дуная никем не охраняется, приступило к разминированию фарватера. Взятый в плен командир потопленного монитора рассказал, что белые, открывая проход в минном заграждении, надеялись в случае успеха обеспечить непосредственный контакт с представителями Антанты. Ну а если провал — флотилию уведут в сербские воды.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Творчество Льва Славина широко известно советскому и зарубежному читателю. Более чем за полувековую литературную деятельность им написано несколько романов, повестей, киносценариев, пьес, много рассказов и очерков. В разное время Л. Славиным опубликованы воспоминания, посвященные И. Бабелю, А. Платонову, Э. Багрицкому, Ю. Олеше, Вс. Иванову, М. Светлову. В серии «Пламенные революционеры» изданы повести Л. Славина «За нашу и вашу свободу» (1968 г.) — о Ярославе Домбровском и «Неистовый» (1973 г.) — о Виссарионе Белинском.
Валерий Осипов - автор многих произведений, посвященных проблемам современности. Его книги - «Неотправленное письмо», «Серебристый грибной дождь», «Рассказ в телеграммах», «Ускорение» и другие - хорошо знакомы читателям.Значительное место в творчестве писателя занимает историко-революционная тематика. В 1971 году в серии «Пламенные революционеры» вышла художественно-документальная повесть В. Осипова «Река рождается ручьями» об Александре Ульянове. Тепло встреченная читателями и прессой, книга выходит вторым изданием.
Армен Зурабов известен как прозаик и сценарист, автор книг рассказов и повестей «Каринка», «Клены», «Ожидание», пьесы «Лика», киноповести «Рождение». Эта книга Зурабова посвящена большевику-ленинцу, который вошел в историю под именем Камо (такова партийная кличка Семена Тер-Петросяна). Камо был человеком удивительного бесстрашия и мужества, для которого подвиг стал жизненной нормой. Писатель взял за основу последний год жизни своего героя — 1921-й, когда он готовился к поступлению в военную академию. Все события, описываемые в книге, как бы пропущены через восприятие главного героя, что дало возможность автору показать не только отважного и неуловимого Камо-боевика, борющегося с врагами революции, но и Камо, думающего о жизни страны, о Ленине, о совести.
Леонид Лиходеев широко известен как острый, наблюдательный писатель. Его фельетоны, напечатанные в «Правде», «Известиях», «Литературной газете», в журналах, издавались отдельными книгами. Он — автор романов «Я и мой автомобиль», «Четыре главы из жизни Марьи Николаевны», «Семь пятниц», а также книг «Боги, которые лепят горшки», «Цена умиления», «Искусство это искусство», «Местное время», «Тайна электричества» и др. В последнее время писатель работает над исторической темой.Его повесть «Сначала было слово» рассказывает о Петре Заичневском, который написал знаменитую прокламацию «Молодая Россия».