Драма в Гриффин-холле, или Отравленный уикенд - [23]

Поднявшись на второй этаж, она сняла туфли и босиком, на цыпочках, подошла к дверям комнаты, где расположились супруги Хоггарт. Медленно нагнувшись, Вивиан прислушалась. Из комнаты не доносилось ни звука. Ни Майкла, ни Грейс там, по всей видимости, не было.

За этим занятием и застал её Симмонс. Неслышно появившись в коридоре, он громко откашлялся и невозмутимо провозгласил: «Мисс Крэббс просят к телефону. С вами желает говорить миссис Фостер из Калифорнии».

Найдя в себе силы не покраснеть и чувствуя осуждающий взгляд дворецкого, Вивиан, чертыхаясь вполголоса, надела туфли и спустилась в холл.

Уже берясь за трубку, она увидела в просвет между половинками ширмы, отделяющей гостиную от холла, незнакомую женщину, которая стремительно удалялась в сторону библиотеки. Высокая, стройная, в коричневом твидовом костюме и маленькой шляпке, незнакомка двигалась по дому так, словно не раз уже бывала здесь.

– Алло! Алло, Вивиан?! Ты слышишь меня, дорогая? – из трубки умоляюще доносился голос миссис Фостер.

– Да, мама, я слышу тебя. Поздравляю с бракосочетанием, – будничным тоном произнесла Вивиан, всё ещё ломая голову над тем, кем же была увиденная ею молодая особа. – Как ты? Всё прошло хорошо? Вы с Реджи ещё не уехали в Гонолулу?

– О, свадьба была роскошная! Ты не представляешь, кого пригласил Реджинальд! Я просто глазам своим не поверила, когда… – нервозные нотки пропали из голоса миссис Фостер, и она принялась перечислять именитых гостей, присутствовавших на свадьбе.

Вивиан, хорошо зная мать, дала ей выговориться, умеренно повосхищалась, задала несколько уточняющих вопросов по поводу наряда невесты и выслушала все подробности свежих светских сплетен. С кем-либо другим такой разговор мог бы стать достаточно долгим и утомительным, но миссис Фостер неизменно была куда-нибудь приглашена – выпить пару коктейлей, поужинать в ресторане или посмотреть нашумевшую пьесу, – так что все события излагала максимально коротко и ёмко. В этой же репортёрской манере она сообщила дочери о том, что её усердно разыскивают двое настойчивых молодых людей.

– И ты знаешь, дорогая, они не сумели произвести на меня благоприятное впечатление, – в голосе миссис Фостер прозвучал кроткий упрёк. – Я считаю, тебе нужно больше заботиться о том, чтобы выбирать из своего окружения достойных молодых людей. Конечно, тебе виднее, в конце концов, моя юность позади, да и жизнь не стоит на месте, но хорошие манеры ещё…

У Вивиан похолодело внутри. Она перебила мать, стараясь, чтобы та не заметила ужаса в её голосе:

– Они представились?

– Кто, дорогая? – удивилась миссис Фостер, уже перескочившая на новую тему.

– Эти молодые люди.

– Вот только не говори мне, что ты всерьёз заинтересована кем-то из них, – упрёк превратился в осуждение. – Я уверена, что и Реджи этого не одобрит, а я теперь, знаешь ли, вынуждена считаться с его мнением.

– Мама, просто скажи, они назвали себя? И что они, вообще, хотели?

– Не помню, дорогая, вот совершенно вылетело из головы, – беседа успела наскучить миссис Фостер, и она торопилась её завершить. – Давай мы поговорим об этом, когда ты вернёшься домой. Я немного задержалась и уже прилично опаздываю к Вентвортам.

– Мама, стой! – Вивиан почти кричала, зная, как та любит неожиданно для собеседника заканчивать разговор. – Ты сказала им, где я сейчас? Постарайся вспомнить, это очень важно!

– Ну, конечно же, нет! – возмутилась миссис Фостер. – Я же говорю тебе, мне они совершенно не понравились. Я объяснила им, что ты решила навестить дедушку, но деталей уточнять не стала. Ну, всё, целую, дорогая, мне нужно бежать! Реджи уже начинает на меня злиться.

Связь со щелчком оборвалась. Вивиан, прижавшись лбом к гладкой прохладной стене, осталась стоять с телефонной трубкой в руке.

***

Единственными гостями, кто нисколько не нервничал в ожидании ужина, были брат и сестра Адамсон. Сразу после чаепития они, как и условились между собой заранее, ускользнули на чердак.

Это место многое для них значило. Тут прошла внушительная часть лета 1921 года, которое было одновременно и самым счастливым, и самым трагическим в их жизни.

Благодаря чердаку дождливые летние дни, когда миссис Уоттс загоняла их неугомонную троицу в дом, нисколько не омрачали настроение детей. Здесь у них было тайное царство, полное сокровищ и секретов.

У взрослых тем летом было полно своих мрачных забот, поэтому они нисколько не досаждали Грейс и близнецам излишней опекой. Можно даже было сказать, что дети предоставлены сами себе, и это лучшее, по их мнению, что с ними могло случиться. Эти воспоминания близнецы продолжали бережно хранить в своих сердцах и долгие годы спустя.

Летнее счастье закончилось внезапно. Наступила осень, и вслед за этим Матиас Крэббс поручил миссис Уоттс подготовить детей для отъезда.

Все сокровища, дорогие сердцу каждого, кто хоть раз сооружал из старого комода кукольный дом или мастерил аэроплан из птичьих перьев, проволоки и шелковых нитей от разобранного на части тауматропа, остались на чердаке Гриффин-холла.

Они не успели ничего забрать, да и не получилось бы. Правилами пансиона Оливии и закрытой школы для мальчиков воспитанникам не дозволялось привозить с собой игрушки и памятные вещи. «Чем быстрее ребёнок освоится в новой среде, тем лучше для него. Дисциплина и разумный распорядок дня вытеснят трагические воспоминания и не дадут развиться меланхолии или таким пагубным привычкам, как лень и слезливость», – в не терпящей возражений манере сообщила школьная директриса.