Дракула. Последняя исповедь - [15]
Ион закашлялся.
— Прости!..
— Ладно. Ничего, — ответил Влад. — Пусть я и ненавидел его за то, что он сделал, но это в прошлом. Теперь я понимаю, почему отец поступил так. Он вынужден был уступить туркам, чтобы сохранить свободу. Любой из нас должен поступать так же. — Он обернулся. — Хамза-ага научил меня этому. А перчатка, моя работа над ней — это скромная плата за то знание, которое я приобрел.
Они достигли самого конца сада, который рос во внутреннем дворе школы. Когда парни вышли на общий двор, громкий крик вдруг заставил их остановиться. Сотни мальчишек из всех классов столпились здесь. Они топали ногами, поднимая пыль, и старались перекричать друг друга. Ближе всех к входу стояли ученики их класса.
Влад и Ион резко развернулись и постарались обойти их, но не тут-то было. Слишком поздно.
— Влади! Ох, Влади! — сказал кто-то издевательски-ласково. — Твой нос сегодня такой коричневый. Как глубоко ты его засунул в дерьмо аги в этот раз?
Влад остановился, Ион тоже. После нескольких лет, проведенных в одной группе, все заложники хорошо знали чувствительные места друг друга. Нос Влада был одним из них, отношения с Хамзой — другим. Серб Георгис Мардич задел сейчас оба.
Ион вздохнул и побрел вслед за Владом к соученикам. На губах каждого из них играла насмешка, в глазах горел азарт. Это противостояние зрело неделю, с того самого момента, когда на занятиях по борьбе Влад легко одолел обоих Мардичей, а потом и всех, кто еще сунулся, одного за другим. По отдельности они не могли победить его, а вот всем скопом…
Дракула остановился в нескольких шагах от серба, упер руки в бока.
— Ты что-то сказал мне, Мардич-старший?
Тот из двух сербов, который был крупнее, кивнул.
— Ты слышал меня, Влад Широкие Ноздри!
Вслед за обидным прозвищем послышались смешки.
— Но я готов повторить, — продолжал Мардич. — Эта здоровенная штуковина, которую ты называешь своим носом, вся покрыта турецким дерьмом. — Он с издевкой всматривался в противника. — Теперь я вижу, что даже брови и волосы у тебя коричневые. Неужели ты всей головой окунулся в дерьмо аги?
Ион отступил на шаг в сторону. Так он лучше видел Влада. Когда друг улыбнулся, подавая этим сигнал, Тремблак внутренне собрался.
Остальные парни, видимо, решили так же. Они неожиданно начали сдвигаться, собираясь в плотную группу, напоминающую наконечник копья. Оба серба встали впереди, трансильванец Петре держался справа, хорват Зоран — слева, маленький босниец Константин оставался сзади.
— Пятеро против двух, — вздохнул Влад, все еще улыбаясь. — Силы явно неравны.
— Пятеро против трех, брат!
Этот громкий возглас послышался из глубины другой группы учеников.
— Раду!.. — произнес Влад, не поворачиваясь в ту сторону. — Не лезь. Оставь это нам.
— Неужели я лишу себя удовольствия?
Мальчик вышел из толпы и встал рядом с братом. Они совершенно не походили друг на друга. Раду был светлее, чем Влад. Волосы у него были длинные, но темно-каштановые, а не черные как вороново крыло. Глаза светлые, но голубые, тогда как у старшего Дракулы — зеленые. Маленький нос вполне соответствовал лицу с чистой, розоватой кожей.
— Кроме того, я вчера освоил новый прием, — продолжал он, по примеру брата уперев руки в бока и слегка выставив ногу для устойчивости. — Он называется «Как положить на лопатки боснийца». — Раду взглянул на Константина. — Мне просто не терпится испробовать его.
Влад слегка сдвинулся с места. Им уже не раз приходилось драться втроем, и всегда это стоило недешево. Раду было всего одиннадцать лет, он все еще оставался довольно слабым ребенком. Его красота вызывала у других зависть и злобу. В драке противники старались нанести ему побольше повреждений. Защищая его, Влад и Ион часто сами становились уязвимыми, но все-таки старший брат испытывал чувство гордости оттого, что младший поддержал его. Дракулести были вместе.
— Что ж, тогда давай, братец, покажи, чему ты научился.
Влад выжидал. Братья Мардич начали как-то беспорядочно переступать с ноги на ногу. Дракуле стало ясно, что никакого плана у них нет. Они и думать не думали, что он им понадобится.
Восемь юнцов какое-то время смотрели друг на друга, потом услышали шум, нарастающий с каждым мгновением. Земля вздрагивала под ногами парней. Обе группы почти одновременно отступили на два шага, чтобы не бояться неожиданного нападения. Только после этого противники позволили себе обернуться.
В облаках пыли они видели очертания фигур, которые двигались на ипподроме, слышали крики, доносившиеся оттуда. Всем хотелось поскорее уйти с дороги, уступить путь этому вихрящемуся конусу, который становился только плотнее и грознее, когда лошади, взбудораженные неожиданной остановкой, вставали на дыбы. Пыль, смешанная с мелким мусором, ударила им в лицо, вызывая кашель и слезы. Потом она начала оседать, и заложники смогли рассмотреть всадников, поднявших эту бурю.
