Дракула, любовь моя - [83]

Я негромко ахнула. Я слишком хорошо знала о склонности Люси к хождению во сне и аппетитах в том, что касалось мужчин и танцев, чтобы усомниться в его рассказе.

— Она начала напевать «Голубой Дунай», — продолжил он. — Минуту или две мы кружились в вальсе на траве, на вершине утеса. Люси неплохо танцевала даже во сне, хотя, конечно, далеко не так изысканно, как ты. Сжимая ее в объятиях, я невольно ощутил растущий голод, поскольку она была очень красива, но сдерживался, памятуя о том, что вы подруги. Глаза Люси вскоре закрылись, и она осела мне на руки. Я отвел ее к скамейке, уложил и уже решил оставить там, но она внезапно распахнула глаза, полностью очнулась, залилась краской и мгновение казалась смущенной. Затем Люси схватила меня, притянула к себе и поцеловала. Это оказалось так приятно, что я утратил контроль. Она была юной, прелестной. Я не мог устоять и припал к ее горлу. Часы на колокольне пробили час, и вскоре слабый голос крикнул: «Люси! Люси!» Я поднял взгляд и увидел кого-то вдалеке, на противоположном утесе. Только позже я понял, что это была ты. Я повернулся, чтобы уйти, но Люси вновь схватила меня и прижала ртом к горлу. Я выпил еще немного и оставил ее, когда она снова заснула. Я проследил, как ты будишь подругу, после чего на всякий случай проводил вас до дома.

Я слушала его рассказ в немом изумлении. Николае разительно отличался от образа гнусного монстра, бессовестно напавшего на мою безмятежную, невинную подругу. Я также вспомнила довольно странное поведение Люси той ночью, которое выдавало, что она прекрасно помнит произошедшее. Да и потом ей было что скрывать.

— На следующий вечер я познакомила вас в павильоне, — медленно сказала я, отставляя бокал. — Почему она тебя не узнала?

— Полагаю, узнала краешком сознания, хотя на утесе я явился ей в другом облике.

Я глядела на него. Возможно, той ночью он напоминал того себя, которого мы с Джонатаном встретили на Пикадилли?

— Я заперла Люси в нашей комнате, чтобы защитить ее, и все же ты вернулся к ней в облике летучей мыши.

— Она попросила меня прийти.

— Попросила? Но как?

— Я уже говорил, что Люси обладала сильной волей и чувствительным разумом. Обычно я не слышу мысли других людей, но ее раздумья иногда до меня доносились. Полагаю, именно поэтому она помнила, как я пил кровь, несмотря на мои попытки очистить память твоей подруги. По-видимому, ей понравился тот первый обмен, и она жаждала продолжения. Я нуждался в крови, так почему не принять столь щедрое предложение? Но поверь мне, количество крови, которое я выпил у Люси в облике летучей мыши, не повредило бы и младенцу, не говоря уже о молодой женщине ее возраста и роста. Я не понимаю, почему здоровье Люси ухудшилось в Уитби. Возможно, она не обладала крепким телосложением или страдала заболеванием сердца, подобно своей матери. Почему девушка заболела в Лондоне — совсем другая история, которую я уже изложил. Я навестил ее там, потому что услышал зов и надеялся что-нибудь узнать о тебе.

— Обо мне?

— Я терзался, не зная, как ты добралась до Будапешта, все ли у тебя хорошо, вышла ты замуж или нет… Люси встретила меня в саду в Хиллингеме. К моему разочарованию, она еще не получила вестей от тебя. Ей нечего было рассказать. Я направился прочь, но она была отнюдь не скромницей, твоя Люси. Полагаю, девушка воображала, что немножко влюблена в меня. Она подбежала и заключила меня в объятия, умоляя укусить, прямо здесь и сейчас, уверяя, что тоскует и томится. Учитывая мое душевное состояние в тот миг… В общем, я был не в настроении отказывать. Следующие десять дней у меня хватало других дел. Я понятия не имел, что ваш доктор Ван Хельсинг убивает ее своими абсолютно необоснованными медицинскими экспериментами.

Я вновь лишилась дара речи. Возможно, он лжет, плетет небылицы только для того, чтобы преодолеть мое предубеждение, однако его описание характера Люси на редкость похоже на правду. Кто способен понять ее томление лучше меня, которую вампир Дракула укусил лишь однажды! Мои глаза наполнились слезами.

С яростью и болью я подумала: «Ах, Люси! Мы полюбили одного и того же мужчину, и ты поплатилась за это жизнью!»

— Прости, — тихо произнес он. — Я расстроил тебя. Я знаю, что ты любила свою подругу и тоскуешь по ней.

— Ты не только расстроил, но и разозлил меня! Даже если все произошло именно так, ты виновен в бледности Люси, из-за которой ей потребовалось переливание крови!

В его глазах вспыхнула неукротимая ярость, он отвернулся, сжав губы в тонкую линию.

— Ей не требовалось переливание крови, — со злостью возразил Николае. — Возможно, той ночью я выпил у Люси больше крови, чем следовало. Это было ошибкой. Но если бы ее оставили в покое, со временем запасы крови восстановились бы. Она должна была поправиться без посторонней помощи. Я отчасти виню себя за то, что вообще явился к ней в Лондоне, поскольку именно этот визит предупредил твоих друзей о моем существовании! С другой стороны, я рад, поскольку… — Его глаза метнулись на меня, вновь спокойные и полные темного очарования. — Да, именно это привело тебя ко мне.

Переменчивость его настроения пугала. Все же устоять перед подобным взглядом было невозможно.